9 февраля 1874  – 2 февраля 1940

Один из выдающихся режиссёров, определивших пути развития театрального искусства в ХХ веке, чьи откровения и открытия остаются востребованными до настоящего времени. Новатор, автор «биомеханики» – системы подготовки актёра, постановщик блистательных спектаклей, вошедших в сокровищницу мирового театра, воспитатель плеяды уникальных актёров, человек трагической судьбы, переживший закрытие своего театра в 1938 году, арест, пытки, расстрелянный по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР и похороненный в общей могиле на Донском кладбище. Реабилитирован за отсутствием состава преступления в 1955 году.

Карл Казимир Теодор Майергольд родился в Пензе, был восьмым ребёнком в лютеранской немецкой семье винозаводчика Эмилия Фёдоровича Майергольда и его жены Альвины Даниловны.

В 1898 году вошёл в труппу создаваемого Художественно-общедоступного театра – знаменитого МХТ. В спектакле «Царь Фёдор Иоаннович», которым 14 (26) октября 1898 года открылся театр, играл Василия Шуйского. На сцене Художественного театра в легендарной постановке чеховской «Чайки» играл Треплева и стал первым на русской сцене исполнителем роли Тузенбаха в «Трёх сёстрах»; сыграл принца Арагонского в «Венецианском купце», вслед за К.С. Станиславским — Иоанна Грозного в трагедии А. К. Толстого«Смерть Иоанна Грозного», Иоганнеса в «Одиноких» Гауптмана, маркиза Форлипополи в «Трактирщице» К. Гольдони,  Тирезия в «Антигоне» Софокла, Мальволио в  «Двенадцатой ночи» У. Шекспира, Петра в «Мещанах» М. Горького и др.

В 1902 году, в поисках собственного творческого пути, он покинул МХТ, возглавил вместе с А. С. Кошеверовым труппу в Херсоне. Со второго сезона, после ухода Кошеверова, труппа получила название Новая драма (Товарищество новой драмы). В 1902—1905 годах было поставлено около 200 спектаклей, гастроли проходили в Тбилиси, Севастополе, Николаеве. Спектакли Мейерхольда этого периода воспринимались скорее как тиражирование постановок Художественного театра (их распространение входило в планы Станиславского).

В конце марта 1905 года Мейерхольд вернулся в Москву и провел переговоры со Станиславским об организации нового театра.  Однако, опыт работы «Студии на Поварской», открытой Мейерхольдом на частные средства К.С. Станиславского был не долгим.

С 1906 года В.Э. Мейерхольд работает в Петербурге в Театре В.Ф. Комиссаржевской,  выпускает за сезон 13 спектаклей, в том числе: «Гедду Габлер» Г. Ибсена, «Сестру Беатрису» М. Метерлинка, «Жизнь человека» Л. Андреева. В 1907 году ставит «Балаганчик» А. Блока — спектакль стал началом «театра условности» в России.

В ноябре 1907, по инициативе художника  А.Я. Головина и директора императорских театров В.А. Теляковского, Мейерхольд получил приглашение поступить в Александринский театр, где с сентября 1908 работает в качестве актера и режиссера драматической и оперной трупп. Здесь режиссер поставил девятнадцать спектаклей, в том числе такие шедевры как «Дон Жуан» и «Маскарад».

«Маскарад» по пьесе М.Ю. Лермонтова в декорациях А.Я. Головина, премьера которого состоялась 25 февраля 1917 года в день февральской революции, продержался в репертуаре до начала Великой Отечественной войны, когда его создателя уже не было в живых, и стал одним из символов ушедшей эпохи.

Мейерхольд с энтузиазмом принял революцию и в 1918 году вступил в РКП(б) – коммунистическую партию, поставил в Петрограде в 1918 году один из первых революционных спектаклей – «Мистерию-буфф» В.В. Маяковского в оформлении К. Малевича. По приглашению наркома просвещения А.В. Луначарского, заведовал Театральным отделом Наркомпроса, выдвинул революционную идею «Театрального Октября» (1920-1921).

В 1920 году в Москве создаёт свой театр – Государственный театр имени Вс. Мейерхольда (ГосТиМ), одновременно руководит Театром Революции (1922-1924). Здесь вышли легендарные спектакли Мейерхольда — «Великодушный рогоносец», «Смерть Тарелкина», «Ревизор», «Зори», «Мистерия-буфф», «Земля дыбом», «Горе уму» и др., всего 26 постановок. Мейерхольд планировал радикально перестроить здание и превратить его в самый современный театр Москвы — проект 1930 года предусматривал сцену-трансформер с двумя вращающимися кругами и стеклянный купол.

В конце 1930-х годов Мейерхольда стали обвинять в том, что он оторван от советских реалий, не придерживается курса социалистического реализма, ставил пьесы писателей, которые оказались врагами народа. В 1938 году ГосТиМ закрыли.

Отдельная страница в биографии В.Э. Мейерхольда – отношения с Е.Б. Вахтанговым и его Студией.

«Вахтангов крепко держал за руку своего учителя, и не было силы, которая могла бы разорвать это прочное рукопожатие. Другую свою руку он протягивал Мейерхольду, стремясь соединить его со Станиславским. Его собственное творчество становилось ареной борьбы и слияния тех начал, которые символически воплощались в этих двух именах. В этом он угадывал будущее советского театра». (Б.Е. Захава)

Впервые два режиссёра встретились на спектакле Вахтангова «Чудо святого Антония». Мейерхольд оценил и его доведенную до гротеска острую сатирическую форму, и скульптурную лепку мизансцен, и чеканную точность режиссерского рисунка, и необычайную выразительность актерской жестикуляции — знаменитую в этом спектакле «игру рук».

В ноябре 1920 года Вахтангов обращается к Мейерхольду с просьбой принять его учеников и подумать о совместной работе с ними: «Я давно люблю вас как художника… давно ищу случая общения с вами и вот, может быть, если Вам будет интересно, этот случай возможен через Третью студию. Здесь молодые, чудесные, не испорченные никакими «театральными» традициями люди. У нас умеют увлекаться и хорошо умеют быть восторженными. Может быть, вам захочется что-нибудь осуществить с такими людьми, может быть, Вы придёте когда-нибудь к нам побеседовать…». Беседа Мейерхольда с учениками Вахтангова состоялась в сезоне 1920/1921 г.г. Третьей студии МХТ.

6 марта 1922 года, посмотрев 1-й акт «Принцессы Турандот», Мейерхольд пишет тяжело больному Вахтангову: «Дорогой, горячо любимый друг! Ваше имя у всех на устах в связи с постановкой «Турандот», имеющей совершенно оглушительный успех. Не надо падать духом. Помните, Вы нужны театру как сила, не так то часто приходящая».

Смерть Вахтангова потрясла всю театральную Москву. Узнав страшную новость, люди устремились в Денежный переулок, в квартиру Вахтангова.

«Вошёл хмурый и сутулившийся Мейерхольд, внешне очень похожий на Вахтангова, подошёл к покойному, поцеловал его в лоб, и встал молча лицом к стене. В последние годы они сблизились с Вахтанговым…», – вспоминал актёр студии «Габима» Давид Варди.

В июне 1922 года В.Э. Мейерхольд написал статью о месте Е.Б. Вахтангова в современном театре:

«Станиславский правильно определяет образ Вахтангова «Вождь»… Режиссёра подготовить не так трудно, как найти вождя… Последние работы Вахтангова показали нам, что именно здесь – и в Третьей студии МХТ, и в «Габиме», где он работал, – производились те основные опыты, которые действительно помогали искусству театра продвигаться вперёд».

После смерти Вахтангова Мейерхольд был одним из тех, кто помогал его ученикам отстоять свою самостоятельность, воспрепятствовать слиянию с МХАТ. 25 июня 1924 года вахтанговцы пишут письмо К.С. Станиславскому, подчёркивая, что обращаются одновременно и к Станиславскому, и к Мейерхольду. Их цель – сохранить Студию, продолжить дело, начатое Учителем: «Мы зовём к себе Всеволода Эмильевича Мейерхольда, мы зовем к себе величайшего мастера новых театральных форм, мастера, который по выражению Евгения Богратионовича, «даёт корни театрам будущего».

Мейерхольд, в свою очередь, обращается к Станиславскому: «Необходимо Ваше особенное внимание к Третьей студии. То, что творится сейчас в МХАТ, направлено к разрушению Третьей студии… Если нужно, чтобы я помог Вам в этом деле, я готов помочь».

В 1924 году Мейерхольд начал с вахтанговцами работу над пушкинским «Борисом Годуновым», о постановке которого давно мечтал. Провели распределение ролей: Борис – Б.В. Щукин, Гришка – В.И. Москвин, Марина – Ц.Л. Мансурова, А.А. Орочко. Художник С.П. Исаков работал над декорацией, которая позволила бы создать несколько разнообразных площадок и плоскостей.

«Мейерхольд компенсировал, увёл в сторону тоску беспризорности, которая владела студийцами с уходом Вахтангова. Избавил от ностальгии по прежним счастливым временам. На его репетиции вновь стала собираться вся Студия, как это было при жизни учителя» (Э. Михалёва).

Состоялось более десяти репетиций, но заботы о собственном театре отвлекли Мейерхольда от постановки… Остаётся только предполагать, каким мог бы стать тот спектакль…