Актер Театра имени Евгения Вахтангова Владимир Симонов считает, что есть только один критерий успеха спектакля — зритель. В Москве на спектакль «Ветер шумит в тополях», в котором занят актер, билетов не достать. Все спектакли Римаса Туминаса более или менее спорные, считает Симонов, играющий уже в третьей постановке этого режиссера. В спектакле «Ветер шумит в тополях» вместе с Максимом Сухановым и Владимиром Вдовиченковым он перевоплощается в обитателя дома престарелых. Эту пьесу в Таллинне покажут в рамках «Золотой Маски в Эстонии» в Концертном доме Nokia осенью.

«Уже после первой нашей постановки с Римасом Туминасом „Троил и Крессида“ я считаю его своим режиссером. Мне очень интересно с ним работать. Он не русский, не литовский режиссер, он — московский режиссер. Схватил изюминку Москвы и России, знает наш театр изнутри, но смотрит на все со стороны», — говорит актер.

Играть по-вахтанговски

Вторая их совместная работа — «Дядя Ваня» — стал лауреатом премии «Золотая маска» в номинации «Лучший драматический спектакль года». Симонов был номинирован на лучшую мужскую роль, но «масочная» лихорадка, охватившая Москву перед вручением наград, его не зацепила.

«Дядя Ваня», который сегодня признан, раньше вызывал споры. Те, кто были против, после «Маски» растаяли, те, кто были за, — упрочились в своем мнении. Но я не следил за «Маской». Надо стараться самому понимать, какие спектакли хорошие, какие плохие, понять тенденции, куда движется театр», — говорит Симонов.

В этом году Московский академический театр имени Вахтангова будет отмечать свое 90-летие. Это не только большая дата для театра, это повод порассуждать о вахтанговской школе и наследии.

«Я всегда говорил: о том, что такое вахтанговская школа, можно только рассуждать, но делать умозаключения, говорить о правилах невозможно. Например, однажды я видел „Гамлета“ Бергмана, там был актер, игравший Полония, и он играл по-вахтанговски. Как играл? Ярко!» — говорит актер. «Одного этого термина для вахтанговца достаточно, чтобы понять. Это надо прожить, в это надо окунуться. Тонкая материя! Это отношение к жизни, искусству, театру. Это — праздник. Все что угодно можно играть, лишь бы радостно. Гамлет? Да! Но радостно. Чехов? Конечно! Но радостно. Много книг об этом написано, слова в них одни и те же, но это искусство это все же передается невидимо, тонкой ниточкой», — рассказал артист.

Химия зрительного зала

Есть ли особый вахтанговский зритель? Есть ли разница между той публикой, что ходит в их дом, и на спектакли на гастролях? По мнению Симонова, когда-то была арбатская, вахтанговская, подготовленная публика, сейчас она бывает на премьерах, но ее стало меньше.

«Сейчас или мир стал больше, или Москва, все смешалось. Поэтому, если мы играем в Таллинне, Риге или где-то еще, ощущения, что дома был дом, а сейчас мы в гостях, — нет. Иной раз приедешь на гастроли в один город три-четыре раза и понимаешь, что публика в этом городе принимает так же, как и всегда. Как это передается — загадка. Это химия зрительного зала, химия города», — делится Симонов.

Нашу публику артист считает требовательной, интеллигентной. «Но в конце каждой „беседы“ с актером любая публика становится одинаковой», — полагает он. При всех разговорах о смерти репертуарного театра, витающих в театральных кругах, Симонов все равно убежден: достоинство российского театра — постоянная труппа.

«Собрались-поиграли-разошлись, мне такой театр не близок. Дом всегда остается домом, крыша остается крышей. Репертуарный театр надо беречь и сохранять как национальное достояние. Ты приходишь в труппу и играешь всю жизнь, пока тебя отсюда не унесут. Это служение театру, а не просто зарабатывание славы и денег», — говорит актер.