«Дядя Ваня», которого сыграл Сергей Маковецкий в спектакле режиссера Римаса Туминаса в Театре им. Вахтангова, сразил московскую публику наповал. Таллиннцы увидят его в рамках «Золотой Маски в Эстонии». В то время как литовский режиссер Римас Туминас ставил «Дядю Ваню», предполагая открыть этим спектаклем 89-й сезон в театре им. Вахтангова, за кулисами была предпринята попытка сместить его с должности худрука — против режиссера выступила заслуженная, ветеранская, часть труппы. Конфликт, не без вмешательства министра культуры страны, удалось погасить, и спектакли, которые Туминас ставит теперь в своем новом доме, один блистательнее другого. Его «Троил и Крессида» по не очень известной шекспировской пьесе номинирован сейчас на «Золотую Маску».

Пьесы как код счастья

Вместительный зал театра, бывшего некогда аутсайдером на культурной арене российской столицы, на спектаклях Туминаса неизменно полон. Малый академический театр в Литве, который основал сам Туминас, теперь находится под присмотром его коллег и учеников — проблем и задач в Москве оказалось больше, чем он предполагал.

«Мой дом сейчас там, где театр», — говорит Туминас, поразивший Москву неожиданным, фантастически-реалистическим прочтением чеховского текста — и это в год, когда к юбилею писателя практически все театры ставят Чехова.

«В России уже давно сложился образ всех персонажей Чехова: если няня такая — то она должна быть такая. Я же решил обратиться к многообразию жизни, как, собственно, Чехов и предлагал. Я всегда ищу возможность поставить Чехова. Когда я заболеваю и становлюсь нервным, когда не люблю никого и неприятен сам себе, я обращаюсь к Чехову как к врачу. Он меня лечит простыми травками, его пьесы я читаю, как рецепты, ставлю их и выздоравливаю. В них заложен код счастья», — рассказал режиссер.

«У человека есть врожденный недостаток — он думает, что рожден для счастья. Счастье нам не дано, оно не может быть рядом всегда. Как научиться жить, понимая, что где-то оно есть, но при этом не рваться к нему, не требовать его, не быть индивидуалистом, эгоистом, не быть злым, жаждущим счастья? Юмор и гений Чехова в том, чтобы это показать. По Чехову, надо научиться быть счастливым уже оттого, что счастье вообще существует. Так жить нелегко, но так можно избежать душевных болезней, ненависти и злобы, потери веры. Он смотрит на людей с сожалением, советует им не суетиться и жить без конфликта», — считает Туминас.

По словам режиссера, на репетициях он убирает понятие конфликта, зная, что это противоречит природе театра и драматургии. «Но это очень трудно. Попробуйте хоть день прожить без конфликта! Вы вступаете в конфликт уже с утра с чашкой чая, потому что она горячая, вы просыпаете, опаздываете куда-то либо получаете неприятный звонок», — говорит режиссер.

Туминас выбрал для заглавной роли Маковецкого, предположив в нем человека глубокого и мыслящего. «Я ждал, когда он уберет на сцене бегающий глаз, заигрывание с публикой. Все другие спектакли с его участием были обращены к залу, к общению с публикой, ему трудно было от этого уйти. А вот в кино в последние годы он меня удивлял. Я догадывался, что театральная форма должна овладеть его сущностью, я был очень внимателен к Маковецкому, мы оба понимали, чего хотим от спектакля. Я рад, что в нем открылся такой богатый клад, который раньше не мог прорваться», — сказал Туминас.

Лучшая роль

«Актеру много можно говорить про сверхзадачу и все такое. Римас Владимирович подошел ко мне однажды и сказал: А может быть, дядю Ваню забыли в огороде? И мне стало не нужно думать о том, как он жил и рос, стало достаточно просто знать, что его, в отличие от сестры, просто забыли в огороде», — говорит Маковецкий. Критики почти единогласно решили, что роль дяди Вани — лучшая роль Маковецкого. «Я так часто слышу эти слова — ваш лучший фильм, ваша лучшая роль. Это приятно слышать, не более того. Раньше так говорили про «72 метра», про «12», «Ликивдацию», «Про уродов и людей», «Русский бунт», «Черного монаха»… Не знаю, как на это реагировать, наверное, как на моду. Но вот сидел сегодня перед выходом в сцене с розами и поймал себя на мысли, что мне очень нравится играть, что я хотел бы только этим и заниматься. Вроде бы занят, какие-то рубли платят, не надо думать о постороннем, при деле. Так каждый день бы и играл», — поделился артист.

Мешает гонка за славой

По его мнению, после прихода Туминаса театр зажил лучшей жизнью: четыре премьеры за короткий срок по классике, репертуар постоянно нарабатывается. «Все остальные недоразумения — это рабочие вопросы, в театре всегда так бывает при смене руководства. Современному театру сейчас нужны гастроли, пиар, без этого нельзя», — говорит Маковецкий.  Самому режиссеру, по его признанию, в работе мешает его слабая воля и при?вычка во всем сомневаться. «Но больше всего мешают отношения, которые утвердились в этой новой эпохе: если человек не добился звания и положения, то он — ничто. Эта объявленная гонка за выживанием и славой есть и в России, и в Литве, и в Эстонии, она очень мешает во всех сферах. Это надо перетерпеть, не обозлиться, не стать нетерпимым, оставаться человеком. Театр помогает эту боль преодолеть», — рассуждает Туминас.

P.S.

Во время нашей беседы в кабинет ворвался артист театра и кино Юрий Стоянов и в состоянии крайнего возбуждения выпалил: «Если кто-то попросит меня сыграть дядю Ваню, я скажу, что я не идиот! Сережа закрыл эту тему! Я видел великих спектаклей, наверное, восемь. И этот точно один из них. Величайший! Я не смог прочитать ни одной сцены пьесы, которую знаю наизусть. Не потому, что режиссер со мной играл, не потому, что это — ребус, а потому, что так рассказана история».