Каждый эпизод спектакля «Дядя Ваня», премьера которого прошла в минувшую среду в Театре имени Вахтангова, разительно отличается от хрестоматийных представлений о том, как нужно ставить Чехова. Сохранив верность букве авторского текста, режиссер Римас Туминас изменил до неузнаваемости его дух. «Дядя Ваня» превратился в комедию, а все его герои заметно помолодели.

Любая пьеса для литовского режиссера Римаса Туминаса — лишь фундамент, на котором он возводит свое собственное театральное здание. Фантазия режиссера не знает границ. Так, к примеру, в «Горе от ума» он выставил на сцену настоящую печку, чтобы актеры и зрители почувствовали, как пахнет «дым отечества». В «Дяде Ване» печки нет, да и сценография выглядит классически строго.

Все режиссерские новации связаны с трактовкой чеховских образов. И тут Туминас обращается с Чеховым уважительно, но без лишнего пиетета. Актеры на сцене играют не драму и даже не лирическую комедию, как принято трактовать «Дядю Ваню», а комедию острую, гротескную, порой похожую на фарс. Чтобы наполнить чеховские реплики абсолютно неожиданным смыслом, Туминас заметно омолодил героев.

Серебряков (Владимир Симонов) — мужчина в самом расцвете сил, мучая жену Елену и дочь Соню жалобами на старость и боли в ногах, не корчится от боли, а разыгрывает спектакль в спектакле, изображая шекспировские страсти. Он то сгорблен и угрюм, как Ричард III, то ревнив, как Отелло, то яростен, как король Лир. Становится понятно, почему Астров (Владимир Вдовиченков) не обращает внимания на Соню (Мария Бердинских). Она так молода, что похожа не на женщину, а скорее на девчонку-подростка. Дядя Ваня (Сергей Маковецкий) явно заменил ей отца. Заметно, что профессор Серебряков долгие годы был кумиром дяди Вани. Он по-прежнему относится к нему почти как к божеству. Обвиняя Серебрякова, он страдает так, будто совершает чудовищную несправедливость. А схватившись за пистолет, просто не может в того попасть. Тотальное омоложение коснулось и возрастных героинь. Мадам Войницкая, мать первой жены Серебрякова и поборница женской эмансипации (Людмила Максакова), в спектакле почти ровесница профессора и явно в него влюблена. Даже старенькая нянька Марина (Галина Коновалова) здесь — молодящаяся и ярко накрашенная блондинка, которая не прочь пококетничать с Астровым. А супруга профессора Елена (Анна Дубровская) с ее медленной и впрямь «русалочьей» пластикой похожа на кинодив немого кино. Астров Вдовиченкова — человек отчаявшийся, потерявший смысл жизни. Он будто играет с ней в русскую рулетку.

Туминас выстраивает каждую сцену предельно выразительно и ярко. Но режиссеру вовсе не интересны классическая, чеховская кантилена и гармония. У его «Дяди Вани» стремительный и нервный ритм, как у современной композиции в стиле рэп. Его спектакль звучит как ироничный комментарий к классическим постановкам Чехова. Но это не заслоняет главной темы спектакля — распада культуры, разрушения и смерти.

Режиссер спектакля Римас Туминас: «Мне хотелось показать смерть культуры, существовавшей несколько веков. Мне кажется, что Чехов в пьесе «Дядя Ваня» прощался с дворянскими усадьбами и дворянской культурой. ХIХ столетие обошлось с ними очень жестоко. Раньше в поместьях были сосредоточены очаги русской культуры, здесь вечерами читали стихи, музицировали. Но в тот период, который описывает Чехов, жители их покинули, отправившись в Москву или в Петербург, где была бурная культурная и политическая жизнь. Не зря в моем спектакле пианино покрылось пылью и расстроено так, что на нем невозможно играть. Мне хотелось показать в «Дяде Ване» смерть культуры, существовавшей несколько веков. Не зря Серебряков и Елена бегут из усадьбы, как из тюрьмы. Им хочется любой ценой отсюда вырваться».