В то время как Гинкас ушел в малое пространство, Фоменко его покинул и вернулся на большую сцену. Много лет он объявлял «Пиковую даму», столько же лет он сам был в положении пушкинского героя. Буфетным шедевром у вахтанговцев три года назад он угадал свои «три карты». Можно понять нетерпение, с каким Москва ждала пушкинский спектакль. Уже не комнатный театр на семьдесят гостей, а вахтанговский зал нашпигован знаменитостями. Тысячеголовая гидра следит за игрой, которая разворачивается с изматывающей душу неспешностью. В буфете был русский карнавал, на сцене — «медленное чтение».

В прологе актеры расхаживают по закулисью с томиками Пушкина в руках, звучит шум настраивающегося оркестра. Как всегда у Фоменко, спектакль питается из театральных источников. На сцене — излюбленный круг зеленого сукна: игорный стол, зеленое поле жизни. Пиковая дама (Людмила Максакова) ведет спектакль вместе с травестийным персонажем, поименованным в программке как Тайная Недоброжелательность (Юлия Рутберг).

Успех и неуспех «медленного чтения» — в его возможности перевести прозу в плоскость театра. Спектакль Фоменко обозначил грань, которую театр не может преодолеть. Прозрачная летучая проза поэта вынуждена обрести плотское тело. И даже если это такое прекрасное актерское тело, как Юрий Яковлев, проблема неадекватности остается. Слова должны повторяться, оглядываться друг на друга, они не могут охватить и подчинить себе большое пространство.

Дар фоменковской музыкальности то расцветает, то глохнет, душа спектакля живет порывами и прорывами, среди которых главные — Старуха и Германн. В максаковском варианте графиня полна шарма и соблазна. Она играет азартно, эстрадно, с явным перебором, вызывая восторг «группы поддержки», столь неожиданной на фоменковском спектакле. Восьмидесятисемилетняя «пиковая дама» не пугается ночного визита, она им счастлива, как последней в жизни любовной ставкой. Она опять в игре. Визит Германна в ее спальню — род любовного поединка. Она забавляется со своей жертвой, как кошка с мышкой, в ответ на мольбу о тайне трех карт на разные лады выпевает: «Это была шу-у-тка!» Она соблазняет его своим молодым голосом, приглашая к игре, но напрасно. Германн лишен не только эротики. Возникает до боли знакомая фигура жалкуна, обделенного игровым ферментом. Он всю жизнь смотрел на рискующих со стороны, «не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее».

Указание на немецкое происхождение героя оттеняет русскую игровую стихию, о которой поведал Пушкин. Три карты угадать — это не просто схватить кипу театрально-преувеличенных ассигнаций. Это одним ударом, «вдруг» судьбу переменить и обеспечить «покой и независимость». Об этом-то и речь.

Разгадывая «запись» «Пиковой дамы», кто-то уже успел сообщить, что Фоменко поставил спектакль про новых русских. По-моему — про старых. Про тех, кто не способен к игре. Он поставил «Пиковую даму» в стране, где легкость мгновенной наживы вновь овладела массами. Кто такие эти «миллионы обманутых вкладчиков?» «О-чаро-ванные», «об-эмэмлен-ные»? Старухи, сложившие в пирамиды свои последние гробовые деньги? Журналисты и врачи, учителя и инженеры, всю жизнь живущие от получки до получки и не имевшие возможности рискнуть? Демонизм одиночки, которому нужны «три карты», стал массовым психозом, цель которого сформулировал незабвенный Леня Голубков: «Куплю жене сапоги» (наш вариант «покоя и независимости»). Чувство глобального веселого проигрыша владеет залом, и потому громовым смехом он отвечает коронной максаковской звуковой репризе. Ее нечленораздельное «мня» означает ответ судьбы новым и старым русским: не насчет сапог, а насчет покоя и независимости: «На-ка, братец, выкуси». Судьбу мы не обыграли, «покоя и независимости» не обрели. Этой эмоцией дышит спектакль Фоменко.

Усталый комедиант, он, кажется, смеется над самой попыткой слабого человека разгадать тайну жизни. Разгадать нельзя — приходится с этой тайной жить. Дегустаторы премьеры разносят по Москве новость: Фоменко повторить успех «Без вины виноватых» не удалось. Не удалось, потому что «Принцесса Турандот» дважды не ставится. Вероятно, поэтому судьба в новом его спектакле предстала в виде гиньольной отважной актрисы, всегда готовой сразить смельчака своей подмигивающей гнусавой дразнилкой. Человек играющий, Фоменко рискнул — он поставил свою «Пиковую даму» и освободил душу для новой жизни. Ну а дальше пусть другие разгадывают «три карты» и получают в ответ очередное «мня».