Худрук театра им. Вахтангова Римас Туминас, месяц назад поставивший с молодыми актерами «Троила и Крессиду», на сей раз вывел на сцену именитых вахтанговцев. Главные роли в его новом спектакле «Последние луны» сыграли Василий Лановой и Ирина Купченко. Ради них Туминас отказался от ярких режиссерских метафор, позволив себе целиком раствориться в актерах. Пьесы с актерами старшего поколения в главных ролях — редкость, драматурги гораздо чаще видят их в качестве благородных отцов, комических стариков или слуг-резонеров. Разыскать современный материал для возрастных персонажей все равно, что раздобыть копченую колбасу в эпоху советского дефицита. Туминасу пришлось собирать свой спектакль из двух одноактовок.

«Последние луны» сочинил итальянец Фурио Бордон, «Тихую ночь» — немец Гарольд Мюллер. У пьес, созданных в разных концах Европы, обнаружилось много общего. Герои их — брошенные взрослыми детьми старики. В первой пьесе сын отправляет отца в приют для престарелых. Приехав в подобный же приют из второй пьесы, сын сообщает старой матери, что не возьмет ее домой на Рождество. Темы вечные, наболевшие. Герои — безымянные: «он», «она», «мать», «сын». В репликах стариков — рассказы о возрастных немощах и болезнях, мысли о предстоящей смерти. В общем, материала для мелодрамы, способной растрогать даже циников, у режиссера более чем достаточно.

Но Туминас попытался добиться совершенно иного результата. Его цель — не просто снова вывести на сцену Ирину Купченко и Василия Ланового, а показать с их помощью судьбу пресловутого «вахтанговского начала». Эта тема не раз звучала в его интервью. Неудивительно, что в «Последних лунах» режиссер пытался разобраться, какие из принципов «школы» отца-основоположника вахтанговского театра сохранились до наших дней? Жизнеспособно ли его наследие, добравшееся до нас через учеников его учеников, или оно уже на свалке истории?

Чтобы не портить результат исследования чем-то посторонним и к делу не относящимся, Туминас добился практически невозможного — отказался от собственной эстетики. Его фирменный режиссерский почерк не распознать и опытному театралу. В спектакле не сыщешь ярких мизансцен или привычных для Туминаса театральных картинок. Все предельно просто, аскетично, даже скупо. Актерам буквально не за что спрятаться. На сцене минимум бытовых деталей, задником в обоих случаях служит абстрактная серая конструкция, похожая на огромную букву «н». Она уменьшает пространство, превращая его практически в камерное и приближая исполнителей к залу.

Для реанимации вахтанговской «праздничной театральности» и гротеска Туминас ставит обе мелодрамы как трагикомедии. И это помогает. Особенно заметно, что эксперимент проведен не зря в «Тихой ночи», где Ирина Купченко играет мать. Играет с куражом, на редкость изобретательно, отстраняясь от образа взбалмошной старушки, будто клоунесса, легко переходя из одного состояния в другое. Только что обижалась на сына — и тут же с гордостью любуется его новым Mercedes. Жалуется, что вынуждают рано ложиться спать — и кокетливо встряхивает головой, рассказывая, что к ней пристает главврач. Она молодеет на глазах, надевая праздничный костюм и парик. И, кажется, с самого начала знает, что сын не возьмет ее домой, но всеми силами сопротивляется этому и умудряется не сломаться, даже оставшись одна.

Герой Василия Ланового более предсказуем и фирменно романтичен. Он может гордо взмахнуть головой, патетически воздеть руки или заставить зрителей рассмеяться самой примитивной шутке. Глядя на него, сразу вспоминаешь, что ту же роль играл Марчелло Мастрояни, не менее знаменитый герой-любовник театра и кино. «Последние луны» доказали, что кое-что из классического наследия в театре уцелело. Актерская молодежь, судя по «Троилу и Крессиде», тоже в неплохой форме. Пожалуй, главная головная боль театра сейчас — актеры среднего поколения, которые выросли в тени у легендарных мастеров.