Спектакль по пьесе польского авангардиста Гомбровича имеет все шансы стать знаковым для театральной Москвы, — этому поспособствует не столько громкие имена на афише (Ефим Шифрин, Лиза Арзамасова и др.), сколько актуальность темы, — государствна пороге тоталитаризма, а люди у края собственных бездн.

«Ивонна, принцесса Бургундская» — пьеса, написанная в 1938 году, то есть совсем чуть-чуть и фашизм возьмет свое. Как это ни странно, но у Гомбровича нет прямых ссылок на ужас войны или системы, только намеки. И все же, несмотря на зыбкость второго дна пьесы, Мирзоев выбрал его в качестве основного для своего спектакля. Благо, поиграть в символы здесь было где, — что он, собственно, и сделал.

Перед зрителями — притча, сказка, полной сатиры и гротеска. Жили-были король с королевой, и был у них сын, которому наскучили эротические забавы с доступными придворными девицами и решил он взять в жену блаженную. «Она так меня раздражает, что я женюсь на ней». Ну и женится. А дальше луч света в темном царстве освещает порочные сущности обитателей королевского замка. Король оказывается насильником и убийцей, Королева — пошлой стихотворицей, слуги — жалкими подхалимами, готовыми на убийство, принц — садистом и чуть ли не извращенцем. В финале всем этим персонажам недетской сказки хочется убить Ивонну. Наконец, они останавливаются на анекдотичном способе — надо накормить ее карасями в сметане — чтобы подавилась костью. Все случилось, только вот вместе с Ивонной ушел из жизни и принц тоже.

Действие этой черной комедии разворачивается буквально в каменном мешке, — среди страшных бетонных стен с маленькими грязными окнами и железными низкими дверями. Декорации недвусмысленно намекают на сталинские тюрьмы, лагеря смерти и пыточные. Принц Филипп обладает внешностью истинного арийца и разгуливает по сцене в галифе, он и парочка его дружков с видимым сладострастием подвешивают принцессу Ивонну на тросе и подставляют ей к горлу инструменты вроде ножа и тесака… Инаковость Ивонны становится главной причиной ее смерти. Она не как все… и значит по закону тоталитарных джунглей должна умереть.

Незыблемый постулат Системы решен Мирзоевым со зловещим изяществом — придираться не к чему. Люди, рабы собственных пороков — вдруг увидели их, как в зеркале, — в странной девушке с перекореженной фигурой, бледным лицом и с прозрачными пустыми глазами. И им стало страшно. Ивонна — блаженная, — такая нет-нет, да и наставит остальных героев на путь истинный. Только не у Гомбровича, — какие бы шерстяные веревочки не вились из рук принцессы (сказочный клубок — очень правильная находка Мирзоева), они не показали дорогу ее врагам.

Что касается игры актеров, тут все не так неоднозначно, — король Шифрин хоть и старается изничтожить в себе эстрадного героя, нет-нет, да и впадает в раж, «папина дочка» Лиза Арзамасова очевидно не дотягивает до высоты своей героини, королева Марина Есипенко во втором акте заигрывается в клоунаду… Зато хороша Мария Бердинских (от ее воплощения Ивонны — мороз по коже), понятен в своем страшном идиотизме король (Леонид Громов), точен в своих мыслях и поступках преступный камергер (Юрий Шлыков), неплоха Иза (Василиса Суханова). В общем и целом явных актерских проигрышей здесь нет, а общая и идеальная для зрителя убедительность… она может еще и прийти.

Но даже так, смотрится спектакль на одном дыхании.  И выводы, кстати, делаются так же. Параллели с днем сегодняшним в спектакле почти прозрачны, и оттого начинаешь сомневаться — неужели Мирзоев, так часто наделяющий свои спектакли метафорами ради метафор, сделал очевидное очевидным? Нигде не перестраховался? Не умножил символ на десять? Судя по всему, нет. Он поставил отчетливый спектакль-предупреждение.  Нас спасать некому, единственные, кто на это способен, — это мы сами. Иначе ежедневный страх окончательно станет нормой, ритуалы заменят жизнь, а внутренние пороки обретут плоть и кровь. Переводя на язык политики — события на Манежной рискуют перерасти сами себя. И тогда… тогда нам расскажут совсем другую сказку. Куда страшнее этой.