В Театре имени Вахтангова Владимир Мирзоев поставил знаменитую романтическую комедию Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Заглавную роль сыграл Максим Суханов, чей привычный сценический имидж бесконечно далек от расхожего театрального канона романтического героя. Постоянные зрители спектаклей Владимира Мирзоева привыкли, что в его руках любая драматургия может быть перелицована или изменена до неузнаваемости. Текст, сюжет, логика — все будет весело искромсано, поставлено с ног на голову, перемешано с гэгами и слеплено в энергичное действо, имеющее весьма отдаленное отношение к оригиналу. Никто бы не удивился, если бы и «Сирано» предстал неузнаваемым.

Однако, вернувшись в Театр имени Вахтангова, Мирзоев поставил свой самый умеренный и спокойный спектакль. То ли академические подмостки оказали на разгулявшегося в антрепризах режиссера умиротворяющее воздействие, то ли сам строй стихотворной романтической пьесы Ростана властно повел за собой. Впрочем, сказанное касается только собственно истории, изложенной последовательно и подробно, хотя и с купюрами; фирменные гэги сравнительно редки, неназойливы, и поэтому смешны.

Но вот выбор любимого мирзоевского актера Максима Суханова на роль Сирано уже означал разрыв с романтическим каноном. Бритый наголо неуклюжий увалень в нелепых эксцентрических одеждах мало похож на привычного влюбленного поэта. Суханов пришел в «Сирано» с бессменными качествами своего блуждающего из спектакля в спектакль суперперсонажа — развинченной пластикой, раскованностью шутника и агрессией уголовника, детской обидчивостью и настойчивостью аутиста. Но еще никогда герой Суханова не был таким душевно уязвимым, как поэт де Бержерак. Впервые Мирзоев позволил артисту-медиуму опуститься (или подняться — это как посмотреть) до незамысловатой, но сильной лирической интонации. Чем безобразнее и отчаяннее кривляется этот странный носатый клоун, тем беззащитнее его потуги завоевать любовь Роксаны. Тем более что и героиня решена весьма эксцентрично.

Роксану играет Ирина Купченко. Возрастной зазор между ростановской героиней и актрисой настолько очевиден, что не заметить его — большая бестактность, нежели подчеркнуть. Правда, Купченко пребывает в прекрасной актерской форме, поначалу ее и узнаешь-то лишь по голосу. Но постепенно в этой весьма изящной, модно одетой художником Павлом Каплевичем женщине проступает что-то ведьмовское, одновременно и отталкивающее, и комичное — как в превратившихся в пионеров старичков из старого детского фильма «Сказка о потерянном времени». На наличие у Роксаны непредусмотренного автором контракта с дьяволом в спектакле Мирзоева впрямую ничего не указывает, однако время над ней действительно не властно. Даже в последней сцене, спустя изрядное количество лет после основного действия пьесы, героиня Купченко ухоженна, тонка и хороша собой. Отчасти этим феноменом объясняется и главный жизненный выбор этой Роксаны. Дело в том, что, по Мирзоеву, для нее нет никакой тайны в том, что проникновенные поэтические речи и письма красавца Кристиана де Невиллета (Константин Соловьев) сочинены уродом Сирано де Бержераком. Все она знает и все видит. И выбирает из двоих молодого атлета с конской гривой, своей преходящей молодостью способного подпитать ее вечную молодость. Выбирает не совсем по своей воле: кажется, от Сирано ее отталкивает магнитная сила. Ведь его неестественная внешность так же нелепа и тревожна, как и ее неестественная свежесть. Самые сильные сцены спектакля — дуэты Роксаны и Сирано, двух причуд природы.

Повязавшее их отнюдь не романтическое родство подчеркнуто режиссером в финале. Умирающий Сирано, на мгновение спрятав от публики лицо, избавляется от длинного носа. Но прежде чем отойти в мир иной, он успевает приладить на лица всех прочих персонажей пьесы накладные темные носы, которые, оказывается, повсюду таскал за собой в небольшом чемоданчике. Давно погибшему в бою Кристиану достается даже целая маска. И только Роксана остается без носа.