«Который час, Владимир Абрамович?» — «Без пятнадцати сто». 85 — полет нормальный! «Это просто праздник какой-то!» — сказал бы его Карабас-Барабас. Этушу эта цифра, безусловно, идет, как шло ему все, что он делал в любом своем возрасте. В кино он часто играл жуликов, а мы почему-то все равно в них влюблялись. Товарищ Саахов, Антон Семенович Шпак, стоматолог, даже тот же Карабас получались у него почему-то милыми и симпатичными. Хорошо ли это для артиста? Для Этуша — великолепно!

— Владимир Абрамович, я вижу, вы здесь, в своем театре, просто купаетесь в любви. Как вы думаете, за что же вас так любят?

— За возраст.

— Вы хотите сказать, что вас жалеют?

— С какого-то времени я начал путать это ощущение. Может быть, эта любовь частично относится к моим человеческим и актерским достоинствам, но что-то и к тому, что я давно живу.

— Ну а вы все-таки стар или суперстар?

— Я себя супером нигде не ощущаю. Я понимаю, что играю в театре и кино уже очень много лет. Конечно, это не значит, что я должен уходить на пенсию. Но тем не менее я прожил жизнь, и за то, сколько мне еще отпущено, я буду благодарен окружающим меня людям и Господу Богу, в которого я не верю. У нас же так и говорят: а он еще жив?!

— Так говорят обычно про тех, кого долгое время не видно по телевизору.

— Да, а про меня сейчас этого сказать нельзя. Но бывали разные периоды в моей жизни.

«Комсомолка, спортсменка и просто красавица!»

— Владимир Абрамович, вы один из уже немногих оставшихся в живых людей, кто прошел войну. Как вы сейчас смотрите на этот мир, на тех, кто вам лично обязан своей жизнью? Извините за пафос.

— Этот ракурс мне незнаком, непонятен. Что значит, они мне обязаны? А может, в чем-то я им обязан. Во всяком случае, у меня нет никакого ощущения собственного превосходства.

— Вы получили ранение в 43-м. Простите, куда вас ранило?

— Давайте назовем это бедром. Это очень интимное ранение. Был задет кишечник, разорвалась пуля. Так случилось. Я испытывал нечеловеческие боли.

— Теперь рана уже не беспокоит?

— Все прошло.

— Ну, а вообще физически вас что-то беспокоит?

— У меня диабет.

— Вы диету соблюдаете?

— Жена соблюдает. Иначе я не выживу.

— То есть вам приходится во многом себя ограничивать. Но вы же не аскет?

— Конечно. Я и выпить могу, и съесть что-нибудь. Но всё под контролем.

— Слава богу, что есть такая хорошая жена.

— Она замечательная.

— А сколько лет вы уже с Леной вместе живете?

— Трудно подсчитать. Моя предыдущая жена умерла в 80-м. А через некоторое время мы поженились с Леной.

— Она была вашей студенткой?

— Нет, она преподаватель английского. Ходила на мои спектакли. В конце концов подошла ко мне. Так мы познакомились.

— Простите, сколько ей сейчас лет?

— 42.

— А ссоры у вас бывают?

— Бывают, конечно. Но все равно я к ней отношусь очень хорошо. Она мне надоедает иногда, я ей надоедаю, но это обычная семейная жизнь. Где-то она на меня прикрикивает, где-то я на нее. Но до драк не доходим.

— Когда Эльдар Рязанов остался один, ему казалось, что жизнь кончена. Но он нашел свою Эмму Валерьяновну и возродился вновь. Сергей Михалков, тоже оставшись в одиночестве, никого не хотел видеть. Когда ему сыновья говорили: давай мы хоть пыль протрем — даже на это не соглашался. Но вот он тоже женился и воспрял?

— Я до такого состояния не доходил никогда. Пыль я мог вытирать, мог не вытирать, но где носки лежат, я знал всегда. Вообще я недолго прожил один, женился достаточно быстро.

— Ваша дочь Раиса старше вашей жены?

— Да. Она уехала в Америку и живет там. Но вот недавно мне позвонил внук, ему 12. Сказал, что хочет ко мне приехать. Я ему прислал свою карточку, а он мне свою. Замечательный парень, красивый, здоровый. Вот такое у нас общение началось.

— Любящая жена дает лишние годы жизни мужчине или все от Бога, в которого вы не верите?

— То, что Лена помогает мне выжить, это безусловно. Она следит за домом, за тем, чтобы у меня всегда была чистая рубашка. Что съесть, что купить, это тоже она.

— Но вот после спектакля, после преподавания в Щукинском училище вы приходите домой и тихо-тихо сидите? Вам же нужна тишина?

— Нет, когда я прихожу, Лена сразу наваливается на меня с какими-то проблемами, подробно начинает обо всем рассказывать.

— А вам это надо?

— Нет, но она этого не понимает. Я даю ей высказаться, потом говорю: ты знаешь, я сейчас устал. Она на 10-15 минут замолкает, а потом снова начинает говорить. Но она мне делает столько хорошего, что на это можно закрыть глаза.

— Лена по-прежнему любит театр?

— Она очень любит музыку, обожает Софию Ротару.

— А вы советуете своей молодой жене, что ей одевать, носить?

— Конечно. Она хочет, чтобы я ей советовал.

— Она не говорит вам: вы старомодны, что вы мне такое советуете?

— А я не старомоден. Я понимаю, как должна быть одета женщина.

«Либо я ее веду в загс, либо она меня ведет к прокурору»

— Владимир Абрамович, с Леной у вас третий брак. Расскажите, пожалуйста, про первый.

— Я пришел с войны, а она училась на первом курсе. Она — это Нелли Мышкова, ставшая потом известной актрисой. Мы с ней прожили четыре года.

— Почему же так мало?

— Она от меня ушла. Разлюбила. Но поначалу была в меня влюблена как не знаю кто. А я к ней спокойно относился. Но как только начал в нее влюбляться, у нее появились другие мужчины.

— Вы так спокойно об этом говорите. Ведь коллеги-артисты могли показывать пальцем, типа, вон рогоносец идет.

— Такого не было. Она ушла от меня к одному композитору. А от него, в свою очередь, потом тоже ушла. Однажды я был в Ялте, снимался и в перерыве между съемками решил окунуться в Черное море. Там было много народу, и когда я наконец выбрал место, с которого можно нырнуть, вдруг откуда-то сзади подошел ко мне человек, обнял и начал причитать: «Как она со мной поступила!» Это был тот композитор. После я узнал, что Нинель ушла к какому-то киноведу. Как-то я пробовался в одной картине и встретил его, познакомился. Потом мы не раз еще встречались здесь, на Арбате, раскланивались, но однажды он шел мне навстречу, увидел и вдруг отвернулся, не поздоровался. Оказывается, она и от него ушла.

— После Мышковой вы быстро женились?

— Года через два. Вторая моя жена — Нина Александровна Крайнова, преподаватель английского языка, бакинка. Мы познакомились на гастролях. А потом я поехал к ней в Баку. Остряки шутили: «Этуш поехал осматривать недвижимость». Весь театр только об этом и говорил.

— Сколько длился ваш второй брак?

— Сорок восемь лет, пока Нины Александровны не стало.

— Вы были счастливы?

— По-разному. Брак есть брак. Это жизнь.

— Нина Александровна и Лена — преподаватели английского. Что у них еще общего?

— Больше ничего. Нина была женщиной из очень благополучной семьи, с соответствующими привычками, воспитанием. А Лена родилась в Апрелевке, в сложной семье. Она другой человек.

«Все, что нажито непосильным трудом»

— Вы, наверное, не считаете себя только комедийным артистом, ведь в театре у вас такие серьезные роли, классические?

— Почему, я комедийный актер.

— Это вас не обижает?

— А что здесь обидного? Но я сыграл еще «Западню», совсем не комедию. Сейчас — «Дядюшкин сон», и это не совсем комедия. Играл в фильме «Председатель» энкавэдэшника.

— А зрители-то вас помнят прежде всего по комедийным ролям. Но сейчас почему-то вообще нет кинокомедий. Это время такое или люди разучились по-настоящему смеяться?

— Просто такого режиссера, как Гайдай, сейчас нет.

— Но тогда было много и других прекрасных режиссеров. Говорят, что с возрастом режиссеры и актеры перестают снимать и играть на том же уровне из-за потери, простите, мужской потенции. Вы согласны с такой точкой зрения?

— Это вопрос медицинский. Можно любить женщин направо и налево и при этом творчески быть несостоятельным. А можно иссякнуть как мужчина, но восполнить это в работе.

— А еще говорят, что если в серьезном возрасте мужчина женится на молодой девушке, то лишь потому, что сам таким образом хочет омолодиться.  — Я никаких второстепенных целей не преследовал. У нас с Леной просто так получилось. И я рад, что это произошло.

— Вы, съевший на юморе собаку, как относитесь к Петросяну?

— Петросян все-таки отличается от тех, кто с ним вместе выступает.

— А «Комеди Клаб»?

— Один раз я случайно посмотрел. Это ужас какой-то!

— Ну а вашей молодой жене это же должно нравиться.

— Нет, и ей не нравится.

— А как вы нашли своего товарища Саахова, чтобы сделать его и узнаваемым, и не похожим ни на кого?

— Прежде всего к своим комедийным ролям я всегда подходил серьезно. Вот когда я был у жены в Баку, то много насмотрелся на таких Сааховых. Я их люблю, мне нравится, как они разговаривают (переходит на до боли знакомый кавказский акцент).

— Понятно, что после этой роли Кавказ был у ваших ног. И когда вы идете, к примеру, на рынок?

— …то могу набрать корзину фруктов, не рассчитываясь.

— Но когда у вас из квартиры что-то украли, все газеты ерничали по поводу вашего Шпака из «Ивана Васильевича?», типа «все нажитое непосильным трудом?». Вы не обижались?  — Н-е-е-е-т. (Весело хохочет.)

— А что у вас украли?

— Драгоценности. Конечно, это неприятно. В это время я был в Геленджике. И вот мне звонит милиционер: «Товарищ Этуш, вас обокрали». Я, конечно, спрашиваю: «А что украли?» А в ответ слышу: «Два магнитофона, два радиоприемника?» Потом все газеты так и писали.

«Это просто праздник какой-то!»

— Владимир Абрамович, для меня, как бывшего ребенка, да и, наверное, для вашей супруги, с которой мы ровесники, может быть, самая памятная ваша роль — это Карабас-Барабас в «Приключениях Буратино». Вы, наверное, в этом образе какого-то знакомого режиссера сыграли?

— Нет, режиссера я изобразил в фильме «Старый знакомый» — Сергея Аполлинариевича Герасимова. А играя Карабаса, я просто знал, что детей нельзя пугать до конца. Даже такой анекдот был: Карабас подходит к Буратино: «Я тебя сейчас съем!» (Ой, настоящий Барабас, как будто вернулся лет на тридцать назад. — А. М. ) А Буратино ему: «Не съешь, обкакаешься!» Но это очень похоже на жизнь, на то, как надо играть такого злодея в детском фильме.

— Владимир Абрамович, а вы понимаете это новое время? Вы компьютером пользоваться умеете?

— Нет, это только жена. Вот сейчас нам подарили компьютер, она в спальне выгородила себе угол и чуть что — сразу бежит в Интернет. Все время смотрит там что-нибудь про Ротару.

— То есть Лена ее фанатка. Но разве она не ваша фанатка?

— Меня она уважает, любит, но это не мешает ей увлекаться любимой певицей.

— То есть к Ротару вы ее не ревнуете?

— Иногда ревную. Она мне надоедает, когда снова начинает рассказывать про Ротару.

— В фильме «Приключения Буратино» Карабас гоняется за золотым ключиком. Вы свой золотой ключик нашли?

— Вы имеете в виду деньги? Мне хватает. Но хочется немножечко еще, а то не будет хватать. А еще у меня есть роли, которые я не сыграл. Я бы хотел сыграть что-нибудь значительное.