Мы настроились на идиллическую радужную семейную картинку. Но, как нам ни хотелось, ее не выходило. Художественный руководитель Театра Рубена Симонова Вячеслав Шалевич был расстроен.

— Чему радоваться?! Невероятно адский труд я взвалил на себя — быть директором театра. Мы попали в очень сложную историю. Нас содержит правительство Москвы. Раньше мы ставили два спектакля в год, а сейчас сделали спектакль «Мы» — роман Замятина, кстати, мы первые инсценировали. Теперь о новых постановках мечтать запретили. Сказали: денег нет. К разговору присоединяется жена Шалевича Татьяна. Она, кстати, почти вдвое моложе супруга и сейчас работает в театре его заместителем по оргвопросам:  — Кризис! Нам рекомендуют тридцать человек сократить. Как не переживать?! Она подписывает какой-то важный документ и уходит.

— Вячеслав Анатольевич, похоже, театр стал вашим семейным делом?

— Семейственность в театре не возбраняется, я уже не первый. Да, Татьяна три года работает со мной.

— Она же врач по профессии?

— Когда-то она организовывала свое врачебное дело, и у нее хорошо получалось с оргделами. Вот и сейчас действует в этом направлении. Я десять лет руковожу театром. За это время много пережил. Бывает очень трудно отдавать важное дело в чужие руки. Вообще, я пожалел, что когда-то в это дело ввязался. Я — не жесткий руководитель. По натуре человек миролюбивый, и многие этим пользуются.

— Насколько известно, ваш отец был генералом НКВД, попал под репрессии и был выслан в Бийск. Вам довелось его увидеть?

— Да, случайно. Мама о нем ничего не рассказывала, думая, что отец погиб в финскую войну. Я даже ордер на ботинки получал, поскольку рос без отца. Я уже стал довольно известным артистом и приехал в Бийск. И мне в гостинице говорят, что меня ищет отец. Я догоняю этого человека и спрашиваю: «Вы кто?» — «Я — Шалевич Анатолий Иванович». — «Вы что, мой отец?» Он говорит: «И я так подумал». Он сбегал в гастроном. Мы посидели. Он, оказывается, любил другую женщину и женился на моей маме в отместку ей. Когда это обнаружилось, мама обиделась, села в поезд и уехала. Отец был в команде Ежова, у него было два ордена Красного Знамени. «Почему ты нам не писал?» — спросил я его. «Я вообще сам сажал, думал, что и вас посадили». Он дал мне фотографию. Я маме показал, она на нее посмотрела и сказала: «Вот сейчас была бы золотая свадьба».

— Говорят, вы в детстве были отмечены перстом Сталина?

— Он показал на меня пальцем на демонстрации Дня Победы. Мы с мамой шли в первых рядах. На трибуне стоял Сталин. Я к нему пошел и оказался один на плацу. Меня мама схватила и унесла. Вообще, я Сталина трижды видел. Второй раз, когда он вышел из машины на Арбате. А третий — в Театре Вахтангова. Я сидел на откидном месте, и охрана вдруг начала нас с них сгонять. Проходя мимо ложи, я заметил в ней Сталина.

— Да, не знала охрана, кого выгоняла. Вы ведь и сейчас играете в Театре Вахтангова. Скажите, а что за скандал вышел с режиссером Туминасом?

— Меня этот конфликт никак не коснулся. Я его считаю высосанным из пальца. Кто-то сказал, что старшее поколение куда-то ходило, жаловалось. Мы не обнаружили из старшего поколения вахтанговцев никого, кто куда-то ходил. Молодежь написала в Министерство культуры письмо в защиту Туминаса. Понятно, почему — Римас принял больше десятка молодых артистов, они играют в его спектаклях. Насколько Туминас вахтанговец, сейчас сложно сказать.

— Вам есть с кем сравнивать, вы ведь играли у самых разных режиссеров…

— С приходом Ульянова в театре было много экспериментов. У нас работали Виктюк, Мирзоев, Фоменко. Самый фундаментальный — Фоменко. Себя я считаю режиссером-дилетантом, хотя и заканчивал Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе. Правда, когда я ставил спектакль «Тринадцатый председатель» и, на удивление всему театру, на роль председателя колхоза назначил Ланового, он блестяще справился. В нем была такая генная ранимость от тяжелого детства, оккупации, и он это продемонстрировал.

— В Театре Симонова вы играете «Три возраста Казановы». А вас с этим героем в жизни никто не сравнивал?

— Острят иногда на эту тему.

— Конечно, сколько женщин были в вас влюблены! У вас официальных браков сколько?

— Три. Первый брак просуществовал пятнадцать дней. Я дружил с девочкой из параллельного класса. Женился на ней, хотя был влюблен в другую, но она предпочла красавца. В загс пришли, я подумал: что это я делаю? И мы расстались. С другой женой мы прожили 31 год. Она была художником-модельером, а до этого увлекалась фигурным катанием. Она меня увидела в фильме «Хоккеисты» и подумала: «Мне бы такого». И тут мы случайно знакомимся с ней на Арбате. Когда она умерла, я сильно переживал. А с Таней мы живем уже десять лет.

— Кажется, вы познакомились с ней у друга на дне рождения?  — Да. Я тогда в шутку сказал: «Ой, какая красивая! Я на вас женюсь». Потом испугался — у нее уже было двое детей. Думаю: только этого мне не хватало. А потом увидел ее с дочкой — два таких очаровательных лица — и решился. Вскоре у нас своя Анечка родилась. Таня заботливая, нежная мама.

— То есть шумная семья получается?

— Когда все вместе дома собираемся. Мальчик в медицинский институт собирается поступать. Он очень целеустремленный. Однажды попросил нас купить гитару и теперь уже играет в оркестре. Хорошо рисует. А недавно захожу к нему в комнату — вижу, Кафку читает. Девочка учится в 9-м классе.

— А маленькая Анечка послушная?

— Не-ет. У нее характер такой: если не захочет, не сдвинешь ее ни в какую. Занимается музыкой, заканчивает первый класс. Но школу невзлюбила. Я ее устраивал в детсады, она тоже ни в какую не хотела. Я ее на плечах туда таскал. Однажды ее принес в детский сад, она говорит: «Ты только тут побудь». А сейчас к нам няня ходит. Потому что мы оба с женой в театре пропадаем.