Пандар, которого вы играете, — очень хитрый персонаж. Да и пьеса похитрее самого Шекспира.

— Спектакль уже почти на выпуске, но до сих пор в нем многое меняется. Идет стопроцентный поиск формы и смысла этого, по-моему, самого загадочного шекспировского произведения. И у Пандара, который мне предназначен, уже сменились тысячи красок, манер исполнения, решения. Какой он? Как он ведет себя? И вообще, для чего он Троила и Крессиду решил все-таки свести? Он меняется и еще будет меняться. Сначала он был таким «актером актерычем», достаточно пошловатым. Сейчас — изысканный, медлительный, несколько невнятный, загадочный, более спокойный.

— Вы раньше играли кого-нибудь на него похожего?

— Пандар вообще ни на кого не похож. Сводник, сводит людей, устраивает дела, получает от этого удовольствие. И одновременно цинично к этому относится, думает о чем-то своем. Он как бы играет во все это. Он — эстет из прошлых веков, когда все было хорошо, не было войны, люди любили, пили, гуляли, наслаждались. Такой певец любви в возрасте.

— А сам-то он влюблен или только наблюдает чужую любовь?

— Я не думаю, что он влюблен. Ну, может быть, в Елену был влюблен. Но он входит, и все сразу начинают волноваться.

— Сразу возникают лямуры, тужуры, бонжуры?

— Он вносит атмосферу любви, немножко порочности, сексуальности. То есть контрастирует с войной. Можно сказать, главный человек. В принципе, да.

— А вы к нему как относитесь? С подозрением или симпатией?

— У него есть достаточно глубокие мысли. Все любят мед, но у пчелы есть и яд. Роза прекрасна, но она с шипами. А никто не обращает на это внимания. Люди немудро себя ведут. Поэтому в конце Пандар говорит, что все обижают бедную пчелку. Всем нравится, когда он всех сводит, все получат удовольствие, а потом выгоняют дрянного сводника! Люди так устроены — принесите это и это, а вот мусор уже не нужен. Хотя этот мусор — он от еды остается. Есть плюс, но есть и минус, ничего не сделаешь. В пьесе очень много тем, она объемная.

— Вы первый раз работаете с Римасом Туминасом? Чем он отличается от других постановщиков?

— Как любой режиссер, он создает свой мир. Но мне кажется, у него цели очень высокие, практически космические. Тем более он взял Шекспира, самого космического драматурга. Туминас мыслит глобально, видит в этой пьесе предупреждение перед войной. Он ставит спектакль не про Древнюю Грецию и не про шекспировскую Англию, а вообще про человечество. «Троил и Крессида» — срез не одной страны и одного времени, а вообще формулы человеческого существования. Как когда-то в «Пятом элементе» говорилось: «Спасти человечество? А за что?» Вся история — это только войны. Одни убивают других. И в основном за то, что земля произвела — либо за красоту, либо за нефть. Понимаете, какие паразиты люди? Ну ладно бы отвоевывали, что сами сделали. Нет, бьются за то, что земля дарит. Ты-то причем здесь, человечек? Это же Бог дает.