«Муравьи и инъекции» — так называется книга, которую известный актер Максим Суханов надиктовал издательству «Запасный выход». К книжке с беседами о жизни и искусстве, как это принято у «Запасного выхода», прилагается диск, на котором Суханов читает любимые стихи. Два в одном флаконе (интервью бумажное и звуковое) — главная отличительная черта серии «Внутренний голос», где помимо сборника Максима Суханова планируется (скорее всего, на осень) выход не менее интересных книг. А пока у читателей газеты ВЗГЛЯД появилась эксклюзивная возможность побывать в зазеркалье этих самых невышедших книжек.

Кит или тигр?  

— Кем ты стал раньше — артистом или бизнесменом?

— Можно так пошутить: бизнесменом. Потому что я уже в школе очень любил, когда вокруг меня все размножается. Я размножал рыбок и продавал их на птичьем рынке, я размножал птичек…

— и продавал их на рыбном рынке?

— Да. Я всегда понимал, что деньги ниоткуда не придут. Ну вот не будет такого. Так оно, в общем, и получилось. Может быть, это такая моя неталантливая установка, но так оно и получилось, что нет таланта кого-то так обаять, чтобы в твой карман посыпались чужие деньги. Я знаю, кстати, что такой талант у людей существует, и я его наблюдал не только в литературе. Это действительно замечательно, но у меня ничего такого не происходит. Поэтому я всегда, делая что-то, и потом продавая или перепродавая, стремился к финансовой независимости. Никаких особенных иллюзий по поводу профессии актерской в этом смысле я не имел. То есть совсем. Черное поле здесь было.

— Что поддерживает твое внутреннее равновесие между миром театра, в котором существуют определенные внутренние амбиции, и миром бизнеса, в котором каких-то определенных амбиций не существует?

— Как-то, увлекаясь нейрофизиологией, я прочел книгу Бехтеревой. И там было придуманное ею определение по поводу мозга человека: о детекторе ошибок, который мозг со временем формирует. Он может быть очень простым, а может быть и трагическим, этот детектор ошибок. Включается он, допустим, у человека с того, что он один раз вспомнил о том, что не выключил утюг. Возвращается домой и видит, что утюг выключен. И дальше, ты понимаешь, это может развиваться. В конце концов, этот детектор ошибок начинает выстраивать заслон для всего твоего существования. Он меняет твою психику, происходит нарушение и смешивание тех территорий, которые смешиваться ни в коем случае не должны. Я думаю, это существует, и я этим пользуюсь — огромным механизмом абстрагирования одной территории от другой. Механизм этот может быть как подсознательным, так и сознательным. Я очень точно и в красках представляю себе территорию театра, когда я вхожу туда и занимаюсь репетициями, захлопнув за собой дверь территории жизни. Очень хорошо представляю себе территорию дома, бизнеса. И эти две территории внутри меня ни в коем случае не должны пересекаться.

— Ты очень счастливый человек в таком случае?

— Ты эту фразу оставь для диска. И я считаю, что если есть у кого-то хотя бы крупица этого, то это нужно обязательно развивать, потому что это нормализует и уравновешивает твою психику. Система абстрагирования. Чего не происходит чаще всего у людей, которые долго чем-то занимаются (актеры ли, режиссеры ли) и вместе со своими занятиями стареют физически и психически. У них происходит полнейшее смешивание того, что смешиваться не должно, и они становятся «мастодонтами», каменными болванами, я не знаю, как угодно их можно назвать. Это огромная тема.

Жизнь не проходит, а прошла  

— Хорошо, милый мой друг, возраст ваш таков, что пришло время задать вопрос: а может быть, жизнь прошла, как тетка в магазине — быстро и незаметно? И какие у вас прогнозы на будущее, неврозы и страхи?

— Понимаешь, ты меня опять хочешь натолкнуть на что-то такое, что?

— На страдальческое.

— Да, что может нести за собой как минимум не ответ, как максимум депрессию. Ты хочешь, чтобы я сейчас, в настоящем, пробежал мгновенно на первой или на второй дорожке свою жизнь и разочаровался в ней. Или же, допустим, вообще что-либо сказал. Я человек, который живет настоящим. И я всегда себя к этому призывал. Я не знаю, что произойдет дальше, я не знаю, переселюсь ли я куда-то еще или этого не произойдет. Но я чувствую, что моя поддержка космическая такова, что я делаю все правильно. Не агрессивно правильно, ни в коем случае, не призывая к этому еще кого-то. Это состояние одиночки, но оно светлое, оно не мутирующее. И я уже давно в нем пребываю, и оно позволяет мне развиваться, потому что все время призывает по тому или другому вектору направлять свое любопытство. Я не перестал быть любопытным, и я с трепетом выхожу на сцену, если говорить о профессии, и этот трепет я никогда не посмею себе потерять.

— Странно, исходя из всего, что ты до того сказал, можно предполагать твое абсолютное спокойствие на сцене.

— Нет, ни в коем случае. Мы путаем территории. Все, что касается территорий театра, сцены — трепет и пограничное состояние, которые возникают на сцене, они к жизни, конечно же, не имеют отношения. И мне нужно это одним взмахом прервать, когда я оттуда выхожу, и не остаться с этим дальше, когда я еду на машине.