Заслуженная артистка России Ольга Тумайкина служит в Театре им. Вахтангова, занята в антрепризах. Но вот ведь ирония судьбы — страна знает ее прежде всего по ролям в юмористических телепроектах: «Женская лига», «Мосгорсмех»… А на днях стартует еще один: на СТС запускают шоу «Нереальная история», где главные герои обитают в далеком прошлом. Ольга играет хранительницу очага в обычной доисторической семье — действие происходит 4000 лет назад.

— В новом проекте будет социальный подтекст или это просто смешно?

— Безусловно, подтекст есть. В отношении мужчины и женщины в первую очередь, в отношении жены и мужа — во вторую.

— В «Нереальной истории» вы работаете с Асланом Бижоевым — актером, которого воспитал КВН. Артисты классической школы часто относятся к кавээнщикам с некоторым высокомерием…

— Видимо, Аслан воспитан в хорошей семье. Ему привиты принципы поведения в обществе. На площадке Аслан сразу понял, что надо делать все быстро и с удовольствием. Он обладает положительным обаянием. Актеры-мужчины часто утрачивают свою половую принадлежность. А у Аслана половой признак не утрачивается. Он все так же галантен и любезен по отношению к любой девушке или женщине, которая работает в группе. Я тепло вспоминаю о нем.

— По-вашему, проект получился или червячок сомнения все-таки живет где-то внутри?

— Только в той степени, что это по-прежнему юмор, в котором я, считая себя драматической артисткой, продолжаю пребывать. Я как бы хочу задать себе вопрос: «Оля, доколе?!»

— Как раз хотел вас об этом расспросить. Для массового зрителя вы — актриса юмористического жанра.

— Мы в гиблое время начинали. Все прекрасно знают, что в 90-е годы происходило в кино. Это был проект («Женская лига». — Авт.), который требовал наличие чувства юмора — которое, видимо, мне присуще. Долго ли, коротко, в итоге я оказалась специалистом по шутейным мероприятиям. Мне море по колено теперь. Я прошла такую школу, когда реакция, сосредоточенность, фантазия, достоверность — все должно быть на высоте! Как сказал Чехов: «Шутку нельзя сыграть. Можно сыграть только те обстоятельства, которые ее предваряют, чтобы стало смешно». Он был прав.

— Планируете бороться со стереотипом восприятия себя?

— Не собираюсь ни с кем бороться. У меня были какие-то обстоятельства борьбы — это так утомительно, что я желаю себе никогда больше этим не заниматься. На мой взгляд, другой материал, который мне могли бы предложить, отсутствует. А если есть, то он в очень узком кругу взаимных интересов. Но я теперь могу в любом сценарии найти интерес. Тем более что, как оказалось, сценарии отдаются на «усмешнение». Впрочем, когда юмор отдыхает от моего участия, я успеваю сниматься в кино.

— Одни люди, чья профессия — юмор, говорили мне, что смеяться можно над всем. Другие — что существуют моральные табу.

— Смотря что понимать под словом «все». Для некоторых это, например, трагедия 11 сентября. Или алкоголизм — как бы ни был он смешон, результат его страшен. Если ты можешь хоть что-нибудь сделать, чтобы изменить ситуацию, — сделай! Помыть пол у немощной старушки, перечислить гонорар в детский дом. Мир не станет лучше, но ты улучшишь ауру этого города, государства, самого себя. У вас наверняка возникло ощущение, что я очень задумчивая барышня. Это так. Я не хохочу с утра до вечера.

— Чья критика для вас важна?

— Есть люди достойнейшие, которых я с удовольствием буду слушать и впитывать, что они говорят. А несдержанное пустословие в свой адрес, когда на темы творчества пытаются рассуждать те, кто от него далек, я пресекаю мгновенно. Мой критик и цензор у меня внутри сидит.

— Следят ли за вашей телекарьерой дочери?

— Они не смотрят. Одна потому, что ей попросту некогда, другая слишком мала. Я и сама не смотрю. У меня другие вкусовые пристрастия.