Нынешняя популярность актеров измеряется количеством сериалов, в которых они появляются. У Ольги Тумайкиной с этим все в порядке. Помните: «Москва — Центральный округ», «Самозванцы», «Новый год в ноябре»? Михаил Левитин пригласил ее в «Чудеса в Решетове» и в проект «Остров без любви». Ольга Тумайкина снялась у Петра Тодоровского в фильме «Жизнь забавами полна» и у Карена Шахназарова — в «Яды, или Всемирная история отравлений».

— С чего начнем беседу? — улыбаясь, спросила Ольга.

— С традиционного вопроса: почему вы решили стать актрисой?

— Ответ тоже традиционный: я просто знала, что буду актрисой. Более того, мне казалось, что я уже знаю все тонкости этой профессии. И в театре, и в кино. Причем это «знание» позволяло мне сделать вывод, что я буду актрисой театральной. Уже в третьем классе, заполняя обычные социальные анкеты, я писала: актриса.

— Вы москвичка?

— Нет, я родилась и выросла в Красноярске. Родителей моих, кроме любви к театру, ничего с этим искусством не связывает. Ну, разве что они у меня талантливые и красивые. Я до сих пор помню, какими восхищенными взглядами провожали мою маму мужчины. Они и сейчас на нее так смотрят. Высокая блондинка, из тех, о ком говорят: высоко несет голову.

— Одноклассницы не смеялись над вами, читая ваши анкеты?

— Нет, я была серьезной девочкой, и если были какие-то смешки и интриги, то только у меня за спиной.

— Может, подруги завидовали вашей красоте?

— Нет, я была гадким утенком. Но нафантазировала себе, что могу стать красивой, и пошла на гимнастику. Фантазии стали реальностью. Я очень любила ходить к папе на работу. Он служил в уголовном розыске. Подтянутый, в красивой форме, сам красивый, он безумно меня любил. Мы обожали друг друга. К сожалению, папу я уже давно не вижу. У него новая семья и вряд ли он следит за моей жизнью. Но это ничего, это не страшно. Возможно, в его жизни все-таки наступит момент, когда он почувствует за меня гордость. Я очень на это рассчитываю.

— Эта надежда является для вас стимулом?

— Нет, я вполне самодостаточна.

— Вы поступали в театральный вуз в Красноярске?

— Приехала с подругой в Москву. Трудностей хватало. Но мы не ночевали на вокзалах. Сняли жилье. Денег на первое время хватало… Честно говоря, об этом вспоминать не хочется: мало веселого. Голодать приходилось. Однажды зашла в кафе. Заказала пельмени, салат и стакан морса. Мне казалось, что, если я выгребу из кармана все свои деньги, рассчитаться сумею. Если не смогу — пообещаю принести через день-два, и мне поверят. Но с каждой минутой мне становилось все яснее, что час расплаты близок, а денег точно не хватит. Съела салат, выпила полстакана морса, и все время пощупываю в кармане. Хрустящие бумажки согревали руку. Трешка, трешка, пятерка… Хватит ли? Но все равно останавливаться было уже поздно, и я приступила к пельменям. Жую, и вдруг зубы наткнулись на что-то твердое, наверняка к пельменям не относящееся. Сняла с языка это что-то и увидела кусок стекла от граненого стакана. Удивилась, отложила его в стороночку… Но чувство голода было сильнее, и я продолжала есть. Правда, осторожно. И набрала еще кучку кусочков. Закончив трапезу, подозвала официанта. Я училась на первом курсе и была уже почти актрисой, так что мне не составило труда придать лицу соответствующее выражение. «Пригласите кого-нибудь из администрации», — попросила я. Однако скандала я не искала, и мы нашли консенсус. «Давайте я не возьму с вас денег за пельмени?» — предложил официант. «Давайте!» — согласилась я и счастливая, а главное, сытая, покинула кафе. Давно это было, но случай до сих пор вспоминаю. Теперь — с улыбкой.

Однажды у меня в руках оказался пучок зеленого лука и укропа. Заполучила у друзей по общежитию несколько ложек подсолнечного масла, полпачки майонеза. Сварила гречку. Приготовила соус. Запах стоял на кухне изумительный. Павел Сафонов, будучи тогда еще студентом (теперь он режиссер театра Вахтангова), на запах этот заглянул.  — Что это? — уставился на сковороду.  — Соус по-полежаевски, — совершенно серьезно ответила я (общага находилась на Полежаевской). А когда он узнал, из чего этот соус, — расстроился.

— А не было ли это просто поводом побеседовать с хорошенькой соседкой?

— Нет, к романам в театре и на учебе я относилась очень конкретно. Мужчины для меня — просто коллеги. Я не скрывала своих взглядов.

— Они сформировались тогда, когда вы вышли замуж?

— Я не замужем.

— Позвольте, но у вас дочь…

— Да, у меня дочь. И я не в капусте ее нашла. У нее есть замечательный папа. Но мы не живем вместе. В прошлом он учился на актерском факультете, сейчас занимается другими делами. Видимо, это можно назвать бизнесом. Мы поддерживаем дружеские отношения. Он — талантливый человек. Но самое главное для меня — он любит дочь. Печально, когда дети не интересуют своих отцов.

— Как вы познакомились?

— Это была любовь с первого взгляда. Мы оказались в одной десятке на вступительных экзаменах. Как только я увидела этого человека, сразу поняла: пропала! Девушка я была «модная», на глазах зеленая тушь, чтобы подчеркнуть зеленый цвет собственных глаз… Когда мы вышли из аудитории, он сказал: «Пойди-ка ты умойся…» Мне казалось, что зеленый цвет очень авангардный. Умываться я не пошла, но совет этот меня совсем не обидел. Мы расстались, но снова встретились на Арбате, гуляли. Прошло, однако, еще два месяца, прежде чем мы столкнулись на пороге общежития. Инициатором продолжения знакомства, конечно, была я: характер сибирский!

— Красиво ухаживал?

— Это я за ним ухаживала. Следила, чтобы был сыт. Следила, чтобы выспался. Волновалась, когда кто-то его обижал. Переживала, если что-то не складывается.

— Но вы так и не поженились?

— Мы жили в гражданском браке. Даже свадьбы у нас не было.

— Любовь не мешала учиться?

— Мешала. Но места в сердце хватало и для любви, и для профессии.

— Скрывали ваш роман? Вам никто не завидовал? Все-таки видный мужчина!

— Это теперь он видный мужчина, а тогда он был красивым мальчиком. Да и у подруг были другие приоритеты.

— Как реагировала ваша мама на столь ранний брак?

— Не мешала. Она очень демократичный человек. К тому же знала, что я все равно поступлю по-своему. Мама до сих пор любит Андрея.

— Не сетуете, что вот — семья не сложилась?

— Ну, знаете, у кого-то жизнь удается, у кого-то нет, за кем-то тянется шлейф из легенд и сплетен, а кто-то остается вдалеке от всего этого.

— А по поводу сплетен… Вас не обошли вниманием?

— Бог миловал. Да и работ у меня громких нет, значит, нет и повода для злословия. Я еще только готовлюсь к этому.

— Как же — нет? Думаю, немало актрис мечтает попасть в картины Шахназарова и Тодоровского.

— Встреча с ними для меня — большая удача. Первая серьезная работа в кино и сразу — одна из главных ролей! У Шахназарова! А попала я к Карену Георгиевичу благодаря его ассистентке, которая увидела меня в театре. Тодоровский же посмотрел фильм Шахназарова, и я ему приглянулась.

— Очень часто режиссеры влюбляются в своих героинь…

— Я была интересна Карену Георгиевичу. И этим горжусь. Но для меня более ценно, что он считает меня человеком профессиональным. Я не позволяла себе на площадке капризничать, не позволяла праздной суетности. Влюбляются ли режиссеры? Бывают и такие случаи, раз о них говорят. Но ведь все это на уровне слухов и домыслов. А я сплетнями никогда не увлекалась. И потом, я считаю приватные отношения личным делом каждого.

— Разрыв с Андреем был болезненным? Ведь вы наверняка успели к тому моменту обзавестись общим хозяйством, что называется, погрязнуть в быте?

— Свершилось чудо: у меня появилась дочь. Чудо, потому что были сложности с жильем и не всякая женщина решилась бы на такой шаг. В роддоме меня называли трепетной матерью. Я знала, как обращаться с младенцами. У меня есть брат Василий, который младше меня на девять лет. Так что опыт общения с детьми у меня уже был. И я не испытывала никакого страха перед памперсами-шмамперсами. С улыбкой наблюдала, как другие молодые мамаши впадали в панику: «Ай, ой, не знаю, как это делать, что делать». Я же делала с Полиной все, что было нужно, и все то, что я считала необходимым. Занималась гимнастикой, делала массаж, гуляла по три-четыре часа. Признаюсь, в тот период театр уплыл от меня куда-то далеко-далеко. Я даже решила в театр не возвращаться. Но пришлось…

— Почему — пришлось? Потому что ничего другого вы делать не умели?

— Все гораздо проще. Возникла необходимость ввести в спектакль нового артиста. И я приступила к работе.

— Как же вы справлялись?

— Сначала нанимали няню, но в силу обстоятельств пришлось с ней расстаться. Научилась составлять расписание своего дня так, чтобы ребенок не был оставлен без внимания: вовремя умыт, накормлен и уложен спать. И на профессию время все-таки оставалось. Но это был тяжелый период. Театр Вахтангова — на Арбате, квартира — на Соколе. Я в театре, а все мое существо там — с дочерью. Сейчас она уже взрослая, и я могу ее брать в театр. Однако дочь нужно инструктировать: сиди в гримерной, не выбегай на сцену, не пугай зрителей, потому что мама работает. Дочь понимает.

— А как же бабушки?

— Моя мама пришла на помощь очень вовремя. У меня теперь есть возможность отправить Полину к бабушке в Красноярск. Они очень сблизились. Может быть, потому, что моя мама молодая и красивая. Они отдыхают на даче, ездят на озера, знакомятся с городом и людьми. А люди там совсем другие.

— Люди другие… Москва вас испугала?

— Испугала. Хотя бы потому, что было очень шумно. Ну и совершенно другой ритм жизни. Все — бегом! И моя открытость, склонность выяснять отношения с открытым забралом часто доставляли мне много неудобств. Нужно было учиться молчать. Честно говоря, до сих пор учусь.

— Вы хотите сказать, что Москва — не ваш город?

— Теперь, когда у меня есть своя квартира (с покупкой помог театр), — мой. И я Москву полюбила.

— Замечательная дочь, квартира, любимая работа… Что еще нужно для счастья? Молодой человек.

— А у меня сейчас никого нет.

— Вам достаточно бывшего мужа-друга?

— Муж-друг — это хорошо. Но…

— Разочаровались в мужчинах?

— Что вы, мужчины замечательные… У меня и поклонники есть преданные. Однако пришло время понимания. Понимания профессии. Если бы меня раньше спросили, что вы можете сказать о своей профессии, кроме того, что вы актриса, я бы долго мялась, но так и не нашла бы ответа. Теперь я понимаю, что, находясь на сцене в компании других артистов, своей энергетикой проникая в душу зрителя, мы помогаем возводить в этой душе храм. Я строитель! И я хочу возводить города, много городов! И я готова к этому… Вот и Полина мечтает по-детски — говорит, что построит много отелей на берегу моря и я буду туда бесплатно приезжать и отдыхать. А она будет делать мне всяческие массажи. Она пока не понимает, что такое актерский труд, для нее это только сказка. Ну, например, увидеть вдруг маму в телевизоре…

— Тоже хочет стать актрисой?

— Нет. Но, возможно, еще поменяет намерения. Однако пока она мечтает об отелях и море… И я не знаю, если честно, нужно ли ей идти по моим стопам. Но очень не хочется…