Этот актер более чем востребован. Если рассказать его биографию вкратце, она напомнит историю Золушки. Был кочегаром — стал звездой. И все это за пять лет. Вот и в фильме «Параграф 78», который сейчас выходит на экраны, у Владимира одна из главных ролей.

— Володя, вы ведь, насколько мне известно, не москвич?

— Не москвич, я вырос в городе Гумбиннене, ныне Гусев, недалеко от Калининграда.

— Но теперь вы живете в Москве? Вам нравится этот город?

— Конечно. Он приютил меня, дает мне работу. Я вообще не понимаю людей, которые приезжают в Москву и начинают ее ругать: «Ой, люди мерзкие, город — помойка. Вот заработаю денег и уеду к себе!» А чего приперся-то? Сидел бы себе в своем городишке!

— Как получилось, что парень, связанный с морем, живший в приморском городе, вдруг подался в столицу, да еще во ВГИК?

— Хотелось ничего не делать и много зарабатывать. Мне казалось, что профессия артиста позволяет это?

— Вы с ходу поступили?

— Нет, я приехал, когда все экзамены уже закончились. Но тем не менее мне помогли устроиться в общежитие. Я попросился на подготовительные курсы, чтобы каким-то образом быть причастным к институту. И Людмила Юрьевна Черкова, педагог, меня взяла, подготовила, и на следующий год я поступил.

— В то время кино практически не существовало? Не боялись остаться без работы?

— Ну, я же окончил институт пять лет назад. Это было время безработицы. Когда я поступил, ребята, которые заканчивали, говорили: «Вова, зачем тебе это нужно? Ты будешь бедным, безработным, никому не нужным и обозленным!» Но я почему-то верил, что это будет не так. И уже на четвертом курсе стал сниматься в «Бригаде».

— А потом в «Бумере»? Когда вас начали узнавать на улице?

— После первой серии «Бригады». Я зашел в ближайший к дому магазин, и у меня попросили автограф. Тогда это было приятно, затем в какой-то момент стало напрягать, а теперь я научился пользоваться своей популярностью. Например, перед выходом картины я уже поступил на службу в Театр Моссовета, играл там маленькие роли. И когда вышла «Бригада», меня пригласили в Театр Вахтангова, дали роль.

— У вас очень характерная внешность. Боксом занимались?

— Я рос хулиганом, но не потому, что я такой по природе. Просто в Калининградской области были свои уличные законы. Умение драться — не бесполезное качество. Для мужчины быть физически сильным неплохо в любой ситуации — независимо от того, сколько ему лет и к какому социальному кругу он принадлежит.

— Какой из своих фильмов вы оцениваете как лучший?

— Да нет такого. Я пока очень молодой актер, и режиссеры используют во мне определенный психотип, не более того. Я вообще стараюсь не смотреть фильмы, в которых снимался. Все думаю: «Ай, не так сыграл! Здесь надо было повернуться, а здесь по-другому сказать?» Короче, все кажется таким ужасным! Если хвалят, то кажется, только для того, чтобы не обидеть, а если ругают, тоже неприятно слушать? Я «Бригаду» так до конца и не досмотрел. «Бумер» видел только на премьере.

— Над лентой «Бумер. Фильм второй» легче работалось, чем над «Бумером»?

— Казалось бы, должно было быть легче. Вроде бы и у Пети Буслова опыта больше, да и мы уже получили некоторый актерский опыт, а получилось все еще сложнее, чем в первом фильме, когда мы все были дебютантами. Тогда Петя жестко поставил: «Я режиссер, делать, как я сказал!» И мы слушались. А сейчас он ко мне осторожно так, все-таки я теперь тоже не неизвестно кто, под меня деньги дают, особо не выступишь. Так что некоторое время мы с Петром притирались друг к другу заново?

— Слышала, вы с Бусловым познакомились во ВГИКе на почве любви к машинам?

— Ну да, отчасти. Петька всегда вызывал у меня интерес, потому что он очень странный человек. Никогда просто так мимо него не пройдешь, он притягивает, какой-то магнетизм у него есть!

— Сейчас по-прежнему ездите на «семерке» «БМВ»?

— Нет, я ее продал, сейчас без машины. На то, что хочется, денег не хватает, а абы что не хочу. Я с некоторых пор стал высоко ценить безопасность автомобиля, у меня все же дочка маленькая и жена — если со мной что-нибудь случится, что они станут делать? Пока езжу на машине жены — у нее «БМВ-копейка», славная машина, юркая. Если бы мог иметь собственный автопарк, в нем красовались бы внедорожник типа «Лэнд Крузер», «Хаммер», спортивные «Феррари», «Ламборджини», «БМВ» и лимузин «Мерседес».

— Вернемся к творчеству. Все ваши роли достаточно жесткие — приходится драться, бегать, прыгать, стрелять? Вы все это делаете сами?

— Когда как. Действительно сложные трюки, там, где можно поломаться, делают каскадеры. Но какие-то сцены делаю сам. В новом фильме Михаила Хлебородова «Параграф 78» очень много драк, и там я снимался сам.

— Но, по-моему, именно в этом фильме не обошлось без травмы?

— Дело в том, что это была нелепая случайность, потому что наш постановщик Володя Орлов — большой профессионал, и когда я согласился сниматься в этой картине, обсуждали, как это будет. Был четырехдневный блок, когда мы должны были снимать бой. И теперь я понимаю, что это много, перебор, потому что сложно двенадцать часов в день снимать драку! И уже на третий день реакция не та, все затуплено в голове, уже не понимаешь, что происходит, и в тот момент, когда мне нужно было убрать голову, я не убрал, а подвинул чуть-чуть вперед! Получил, конечно, по башке. Зашили вроде бы, было сотрясение. Я лежал в больнице несколько дней.

— Вы не устали от однотипных ролей «сильных мужчин»?

— Год назад на экраны вышел фильм Кахи Кикабидзе «Седьмой день», где я играю монаха.

— Сложно было?

— Ну, монахами же не рождаются. Несколько дней наша киногруппа провела в Боровском монастыре. Кстати, настоятель монастыря сказал мне, что когда монахи в гражданской одежде выходят за стены монастыря по каким-то делам и остаются с чистыми помыслами — это и есть высшее проявление веры. Чтобы быть убедительным в роли монаха, мне надо было во всем этом разобраться. К сожалению, никаких супероткрытий я не сделал. Монахи — обычные люди. У каждого человека какие-то свои убеждения, принципы. Если в какой-то момент он готов поступиться этими убеждениями или пойти на компромисс, то грош цена всему тому, что он делал до этого. Человек обязан иметь какие-то убеждения, иначе он — перекати-поле, как говорил мне папа, «ни украсть, ни покараулить». Мой монах мне очень симпатичен: он готов умереть ради своих принципов.

— Простите за личный вопрос. Володя, вы — верующий?

— Не знаю. Я крещеный, но в церковь хожу редко, когда представляется случай. Вот, ездил в Питер к сыну, и мы зашли с ним в церковь.

— Вам часто удается общаться с сыном?

— К сожалению, нечасто. Ему уже двенадцать лет, и я вдруг понял, что совершенно его не знаю. Недавно у нас зашел разговор о том, кем он хочет быть, и он сказал, что экономистом. Почему экономистом? Наверное, ему кажется, что это более надежная профессия, чем актер?

— Расскажите, как вы отдыхаете дома. Телевизор смотрите?

— По телевизору смотрю только новости. Книги читаю. Вот, для работы в телепроекте по «Бесам» прочитал Достоевского. Раньше пробовал — не смог. Вообще, не так много классики я в своей жизни прочитал. Но мне безумно нравится Довлатов, например. Он не классик, но это чумовой дядька. Очень нравится Бунин.

— С какими режиссерами хотелось бы работать?

— С Лешей Сидоровым, хотя он сейчас мало снимает, с Петей Бусловым. Это мои крестные отцы в кино, поэтому с ними я готов куда угодно. Конечно, хотелось бы поработать с Никитой Михалковым — это такой человек-блокбастер. С большим удовольствием работал бы с Владимиром Хотиненко, но не получилось. Он приглашал меня в «72 метра», но я тогда уже дал согласие сниматься в «Звездочете». Очень жалею. А вот с его сыном Ильей Хотиненко, наверное, не рискнул бы работать. Хотя мы хорошо знакомы, но для меня он слишком креативный, даже страшно.

— А в комедии не хотелось бы сыграть, у вас ведь нет такого опыта?

— Да, в комедии я никогда не снимался. Не знаю, у меня специфическое чувство юмора? Как бы это сказать?..

— Приколист?

— Точно!