Режиссер театра и кино Владимир Мирзоев рассказал GZT. RU, как спасти Россию от фашизма, почему люди до сих пор ходят в театр, и объяснил, почему он пригласил на главную роль в совсем новом спектакле «Принцесса Ивонна» Лизу Арзамасову. Режиссер Владимир Мирзоев, интеллектуал и мастер театральных парадоксов, поставил новый спектакль «Принцесса Ивонна», премьера которого состоялась в театре Вахтангова в минувшие выходные.

Спектакль поставлен по символистской пьесе поляка Витольда Гомбровича, немного похожей на сказку. Ее главная героиня- молчаливая девушка Ивонна, на которой собирается жениться принц, действует на короля, королеву и придворных, как «сыворотка правды». Встретившись с ней, королева Маргарита понимает, что сочиняет бездарные стихи, ее муж король Игнаций вспоминает былые любовные приключения, однажды закончившиеся убийством. Создавая на сцене фантастическую атмосферу, Мирзоев в своем спектакле предельно четко расставляет акценты. Ивонна в нем- наивная, больная девушка, похожая на блаженную. В королевской семье и придворных мелькают до боли знакомые черты людей, которые добившись богатства и власти, чувствуют себя хозяевами мира. Их истерия, неприятие других людей, перерастающее в агрессивную нетерпимость, напоминает о том, что пьеса Гомбровича была написана в 1938 году, когда уже поднималась волна фашизма. Но есть в ней и приметы нашего времени.

Владимир Владимирович, в новом спектакле «Принцесса Ивонна» вы обострили политические мотивы условно-символистской пьесы Гомбровича, превратив ее в современный и актуальный спектакль. Почему вы выбрали именно ее?

Потому что эзопов язык в нашем отечестве опять заработал, как в старые недобрые времена, и с его помощью легче описывать фантастическую нашу реальность. Цензура, конечно, запрещена Конституцией, но, кажется, есть факторы посильнее Конституции.

Подходящей современной пьесы найти не удалось?

К великому моему сожалению, современная драматургия не воодушевляет. Поэзия и театр в моем сознании присутствуют неразлучно, а искусство, которое занимает нишу продажных СМИ, становится публицистикой, мне не очень интересно. В спектакле появление Ивонны провоцирует остальных героев на какие-то действия, заставляет раскрыться, показав далеко не лучшие стороны своего характера. Считаете ли вы, что театр может стать для общества таким же зеркалом? Может и должен, и порой становится. По-моему, зритель только за тем и приходит в театр, чтобы заглянуть в бездну собственного подсознания. Естественное желание увидеть на сцене любимого актера- это, по-вашему, что? Простое любопытство? Поход в зоопарк? А вдруг потребность узреть свою Аниму или Анимуса? Актер становится звездой, когда способен быть экраном для индивидуальных проекций- причем не для единиц, а для миллионов зрителей.

Какое место театр занимает сейчас, в нынешнюю эпоху социальных сетей, Twitter и ЖЖ?

Театр по-прежнему- квинтэссенция европейской культуры. Он непрерывно актуализирует классические тексты, помещает современность в контекст мировой истории. Визуальное искусство не теснит в театре литературу и музыку, но сливается с ними в сложном синтезе. Более того, театр иногда являет публике свою мистериальную основу. Порой это длится всего несколько секунд, но для зрителя это самые главные, незабываемые секунды.

Ведете ли вы блог? Пользуетесь ли интернетом как средством высказать то, что вас сейчас волнует?

Иногда пользуюсь- недавно завел ЖЖ, но пощусь нерегулярно.

Много лет ходят слухи о вашей необычной методике работы с актерами и таинственном тренинге. «Ивонна» начинается со странных пластических упражнений. Вы впервые решили приоткрыть свою кухню зрителям?

Это всего лишь гимнастика «на свежем воздухе», которую делают члены королевской фамилии. Ведь в начале истории они хотят казаться такими возвышенными, говорят о христианских идеалах и т.д. Что касается «таинственного тренинга»- это компиляция упражнений из Михаила Чехова (то бишь эвритмии), раджа-йоги и прочее.

Театром имени Вахтангова, в котором вы поставили «Ивонну» уже несколько лет руководит режиссер из Литвы Римас Туминас. Вы ставили спектакли в Вахтанговском при прежнем руководстве. Как Туминас повлиял на работу этого театра?

Атмосфера в театре стала гораздо чище, человечней. Римас- большой художник, настоящий мастер; его талант творит чудеса. Дремучий, насыщенный ядовитыми испарениями лес театральной жизни с каждым сезоном становится светлее, просторнее. Туминас вернул актерам достоинство- за свой труд они получают неплохие деньги. Он заботится о том, чтобы у всех поколений были интересные роли… Апропо, я часто слышу по поводу нашей гнилой бюрократии: «А где взять других людей?». Может, как в петровские времена- приглашать порядочных управленцев из Прибалтики, Польши, Германии? Вперед к варягам!

В «Принцессе Ивонне» заняты, в основном, актеры-вахтанговцы, а Ивонну в одном из составов исполняет Лиза Арзамасова. Что заставило вас выбрать именно ее? Как вам работалось с этой командой?

Компания была славная: и молодежь, и «старики». Никакой дедовщины, полная гармония и взаимопонимание. Так бывает только в живом театре- уж вы мне поверьте… С Лизой Арзамасовой нас свел счастливый случай. Лиза познакомилась с Аллой Коженковой, которая сочинила для «Ивонны» сценографию и костюмы. А у Аллы Владимировны есть замечательное свойство: если в её жизни появляется что-то хорошее или кто-то интересный, она всегда стремится разделить восторг со своими друзьями и коллегами.

Вы сейчас не работаете в штате ни одного театра. Как независимому режиссеру выжить в нынешних экономических условиях?

Нормально, жить можно. Кроме того, здесь и сейчас носить гордое звание «государственный чиновник» (а именно так именуют худрука в трудовой книжке) как-то совестно.

Снимаете ли вы сейчас кино? Какие темы интересуют вас больше всего?

Недавно мы завершили работу над фильмом «Борис Годунов» по одноименной пьесе А. С. Пушкина. Сюжет известный- пересказывать, с вашего разрешения, не стану. А тема для нас очень важная: что делает с человеком власть, как она извращает его духовную природу.

Вам все равно, снимать кино или ставить спектакли в театре? Или театр привлекает вас больше?

Нет, для меня не все едино. Эти два искусства настолько разные- и в смысле процесса, и в смысле языка- что, возвращаясь в театр, я испытываю чувство сродни возвращению домой из долгой поездки, полной опасных приключений. Хотя нельзя сказать, что работа в театре- это санаторий, проблем и здесь хватает. Вообще, профессия режиссера по уровню стресса идет на втором месте, сразу после летчика-испытателя.

Тогда давайте еще поговорим о вашем новом спектакле. Временами кажется, что в «Ивонне» на сцене витает атмосфера фашизма. Вы считаете, что он сейчас угрожает России?

Он уже здесь, в нашем доме. Ему не обязательно быть политически оформленным- в виде парламентской партии, например. Фашизм- это сотрясение души, когда наружу выходят пласты, спрятанные под гумусом культуры, глубинные, архаические пласты. Недочеловеческие, звериные программы. Активизировать их можно с помощью НЛП, или с помощью университетского учебника истории.  Помните недавно запрещенный учебник, напичканный ксенофобскими утверждениями? Так вот, один из его авторов, профессор Вдовин, воспитал достойного ученика- Никиту Тихонова, вероятного убийцу Стаса Маркелова и Насти Бабуровой… То что происходит сегодня с населением России- результат многократной травмы. Людей в ХХ веке унижали, убивали, запугивали, выгоняли из родного дома, вовлекали в войны, превращали в палачей и жертв. Все это делала советская власть, номенклатура, которая продолжает править свой языческий бал. Сегодня эти люди уверяют нас, что русский фашизм (он же неосталинизм) завелся сам собой, как плесень. А не потому возник, что сотни тысяч наших соотечественников прошли сначала через Афган, а потом через чеченские войны. Но нельзя приручить дикого зверя (если ты, конечно, не святой). Рано или поздно он бросится- сначала на того, кто кажется тебе лишним, недостойным человеческого статуса, потом на тебя.

Как найти выход из этой ситуации?

Цивилизованное человечество давно знает, что нужно делать. После развала империи всякое бывает: и диктатура, и хунта, и долгий период гражданских войн. Созревшая политическая нация обретает свою новую роль в истории только благодаря институтам демократии: то есть, благодаря свободным выборам, независимому суду, конкуренции в политике и в экономике и далее по списку.

Что такое «созревшая политическая нация»?

Это когда население не желает быть объектом истории, то есть стадом, которое, по пушкинскому выражению, можно лишь «резать или стричь», а становится творящим и мыслящим ее субъектом. Такая нация способна выдержать любую конкуренцию. Ведь новая империя- хоть «православная», хоть «либеральная»- невозможна не потому, что у нас недостаточно современная армия или мало молодых мужчин. Империя- это один из древних способов распространения цивилизации, экспансия культурного кода. Через насилие, через захват и подчинение. Этот способ перестал быть эффективным в ХХ1 веке, когда мир стал очень маленьким, когда повсеместно работает «мягкая сила». Но, главное, должно быть нечто уникальное, что вы можете предложить другим народам. Например, более совершенную систему управления, или более продвинутую этику, или научные школы, или, наконец, духовные прозрения. Давайте подумаем, что у нас есть, кроме сырья. Что еще мы способны экспортировать сегодня, кроме коррупции? Чтобы превратить нашу страну из глухой провинции в метрополию, нужно делать ставку на интеллект, культуру и просвещение. Это наш единственный шанс. Все остальное, включая нацизм- химера, опасное и небескорыстное заблуждение.