Практически обо всех режиссерах, имеющих узнаваемый, сформировавшийся стиль, рано или поздно можно сказать, что знаешь его наизусть. Это одновременно и комплимент, и порицание. Ибо, с одной стороны, идя на спектакль, можно частично предугадать результат и не рисковать ошибиться. С другой — рано или поздно даже любимый режиссер может наскучить.

Владимиру Мирзоеву уже изрядное количество лет удается балансировать на грани. Его манера действительно обладает множеством узнаваемых черт, и его спектакли не спутаешь ни с чьими больше. Но при этом он каждый раз находит нечто новое в выбранном материале (хотя чаще всего работает с очень известными пьесами) — и удивляет. Судя по двум спектаклям, увидевшим свет в первой половине текущего сезона, «Дракону» Шварца (Театриум на Серпуховке) и «Тартюфу» («Ленком»), Мирзоев после нескольких очень мрачных философских работ решил побыть сказочником.

Собственно, потребность в сочинении «сказок для взрослых» возникла у режиссера с момента работы над кинофильмом «Знаки любви». Трогательная, наивная и очень красивая история об осуществившейся любви пленяла именно сказочностью. Всем нам известно, как мало чудес бывает в реальной жизни, поэтому в такие сказки больше всего хочется верить. А глядя, как красиво все складывается у героев, каждый человек в зале невольно думает, что и у него все будет хорошо. Поэтому сказки, как ничто другое, дают мощный позитивный настрой.

Сам себе чудовище

Одно из основных достоинств «Дракона» — красота. Давно не приходилось видеть настолько стройного по картинке зрелища. Матовые отблески медных стен, цветные переливы света, изысканность пластики (художник Алла Коженкова, хореограф Артур Ощепков). Самую политическую пьесу Евгения Шварца Владимир Мирзоев превратил в светлую и страшную сказку о человеческих ценностях. Все предельно просто: рыцарь Ланселот (Егор Пазенко) любит тихую девушку Эльзу (Екатерина Гусева), а ее отец (Владимир Антипов) хочет, чтобы дочь была счастлива. Пресловутый Дракон здесь олицетворяет закономерные препятствия, случившиеся на пути у героев. Неспроста у дракона три лица, три личины, три облика. Первый (Сергей Лобанов) — простовато-развязный, второй (Арман Хачатрян) — хитрый, третий (Марина Есипенко) — сладострастный. Дракон — это собрание слабостей человеческих; на них удобно играть, чтобы подчинить каждого. Оттого горожане показаны режиссером людьми, у которых атрофировались органы чувств, и они слепо идут, куда бы их ни повели. Наверное, кого-то огорчит полное отсутствие в спектакле социального контекста. Но Мирзоев никогда не был режиссером социального театра — его всегда занимали отношения между людьми, природа человека в его первозданности. И вызывающе-радостный финал «Дракона» выглядит уместно: если люди находят в себе смелость быть счастливыми, то им остается лишь по-доброму позавидовать.

Скандал в благородном семействе

С «Ленкомом» у Владимира Мирзоева давние отношения. Он некогда выпустил здесь один из лучших своих спектаклей — «Двух женщин» по тургеневскому «Месяцу в деревне», жесткую, чувственную, как жаркий летний вечер, историю. Героинь играли Елена Шанина и Мария Миронова — и обе могут записать эти работы в перечень удач. В «Тартюфе» Мирзоев, верный своим актерским пристрастиям, не обошелся без этих двух актрис. А также «прихватил» двух постоянных членов своей команды — Наталью Швец и Максима Суханова. И абсолютно верно поступил, ибо подбор актеров и точнейшее умение с ними работать всегда было достоинством его спектаклей.

Пьеса Мольера — сочинение довольно злое. Да что там — это памфлет на действительность, саркастический возглас из серии «о времена, о нравы!». Мирзоев полностью поменял оттенки и переставил все акценты первоисточника. И его «Тартюф» получился наивным, обаятельным и немного грустным спектаклем про то, как хочется порой человеку поверить в чудеса, но еще больше хочется почувствовать это чудо в самом себе. Осознать себя необыкновенным, любимым, нужным. Именно в этом суть заглавного героя, человека страшно одинокого. Он и в дом к Оргону попал не из-за жажды наживы, а из желания пожить в настоящей семье, которой у него никогда не было. И вредничает он больше из страха, что домочадцев глава семьи простит за любой грех, а его — выгонит. Вот и защищается единственным доступным ему способом.

Обаятельная бестия, этот Тартюф. И отношение режиссера к герою. Очевидно, неспроста его играет Максим Суханов, давний и неизменный мирзоевский любимец. Суханов здесь — как хороший музыкальный инструмент, из которого можно извлечь множество звуков и настроений. Он отлично показывает перемены в герое: то это капризный ребенок, требующий игрушек, то страстный любовник, то чудак, увлеченный странными играми с острыми шипами и раскаленным воском. В финале он выглядит этаким калифом на час, демоном, запугавшим обывателей. Но даже разоблачение его интриг выглядит по-доброму: мы-то уже поняли, что обманутое семейство простило Тартюфа. Ведь без него им будет так скучно.

Справедливости ради надо сказать, что не все в «Тартюфе» работают одинаково складно. В сущности, достойный соперник у Суханова-Тартюфа только один: Елена Шанина — служанка Дорина. Умница-чаровница, настоящий «серый кардинал» в доме у Оргона: все здравые решения и мудрые мысли исходят от нее. Она лихо командует нерадивыми господами, резко приводит в чувство эмоциональных младшеньких и делает вид, что не замечает, какими жадными глазами смотрят на нее все без исключения мужчины. Не забывая, однако, вовремя опустить ресницы или приоткрыть плечо. Но общая актерская сыгранность — дело техники; важно, что для этого существует внятный, точный режиссерский рисунок.

Сравнивать «Тартюфа» и «Дракона» не стоит — они очень разные. Однако одна общая смысловая черта у них есть: оба спектакля заставляют поверить в хорошее: «Дракон» — в возможность искренних чувств и обретение счастья, «Тартюф» — в то, что даже самый невоспитанный и беспринципный человек может перемениться, стоит лишь его обогреть и дать ему поверить, что он нужен. Может, поэтому после обоих спектаклей становится очень тепло на душе. А это ощущение сегодня — из разряда чрезвычайно редких. Конечно, посещать только сказочные зрелища несколько опасно — можно полностью уйти в мир иллюзий. Но время от времени сказки дают важный целительный эффект.