В последние недели театральная Москва была взбудоражена слухами о том, что с худруком Театра им. Вахтангова Римасом Туминасом решено не продлевать контракт, который заканчивается в августе этого года. Якобы группа старейшин пожаловалась министру культуры, что в театре нарушаются вахтанговские традиции, не уважается система Станиславского и вообще все плохо.

Набор знакомый, хорошо проверенный в других таких же интригах. Так в давние советские времена руками актеров убирали Анатолия Эфроса из Театра Ленинского комсомола, словом, примеров не счесть. В ответ другая часть труппы — 60 подписей артистов разных поколений: Василий Лановой, Ирина Купченко, Сергей Маковецкий, Мария Аронова, Максим Суханов, Владимир Симонов, Юлия Рутберг, Владимир Вдовиченков, Нонна Гришаева и др. — написала письмо в министерство с просьбой «продлить контракт и тем самым дать возможность продолжить уникальное творческое взаимодействие с одним из талантливейших режиссеров нашего времени?».

Письмо чиновники приняли, а говорить отказались. То есть судьбу театра явно собирались решать, как это у нас заведено, без участия коллектива и учета общественного мнения. Комментариев ни та, ни другая сторона не давали. Сергей Маковецкий, впрочем, в интервью «Эху Москвы» утверждал, что никакого раскола, как это пытаются представить, в труппе нет. Подавляющее большинство актеров хочет работать с Туминасом, они уверены, что с его помощью театр возродится к жизни. Здесь стоит прояснить историю вопроса.

Михаил Александрович Ульянов, с 1987 года возглавлявший Театр им. Вахтангова, долгое время безуспешно искал себе преемника. А за год до смерти пригласил для переговоров Римаса Туминаса, который к тому времени уже поставил в Вахтанговском гоголевского «Ревизора», наделавшего немало шума в театральной среде. Сразу перебраться в Москву Туминас не смог, но после смерти Ульянова предложение, уже исходящее от Федерального агентства по культуре и кинематографии, вновь последовало, и в августе 2007 года литовский режиссер был представлен труппе Вахтанговского театра в качестве худрука. Этот сбор труппы я помню отлично.

Новый худрук произнес «тронную речь», показавшую, что у него есть характер, необходимый для руководства. Актеры были радостно взволнованы предстоящими переменами и высказывались весьма оптимистично. Туминас начал работу, и, согласитесь, глупо было бы рассчитывать, что за год или два ему удастся превратить погрязший в застое театр в лучший коллектив страны. Однако если взглянуть на его деятельность хоть сколько-то объективно, то нельзя не увидеть весьма ощутимый результат. За последний сезон — четыре заметные премьеры, и еще одна готовится к выпуску. Об этих спектаклях спорила театральная общественность, положительно отзывалась пресса.

Кажется очевидным, дайте человеку завершить дело, он его только начал. За два года сделать то, что не получалось лет двадцать, не удавалось еще никому. Даже Валерию Фокину, несомненно, выдающемуся кризисному менеджеру. Чтобы стали безусловными его достижения в питерской Александринке, понадобилось шесть лет тяжелого труда. А в Вахтанговском вот они, живые ростки — видны. Зачем их топтать, скажите на милость? Вопрос, конечно, наивный. А зачем некоторое время назад другие чиновники изо всех сил выживали Анатолия Васильева из его театра и, как выяснилось в дальнейшем, из страны? Кому от этого легче стало? Нет ответа. З

аметим, в состоянии застоя (мягко говоря) у нас сейчас едва ли не большинство московских театров, но сие обстоятельство почему-то никого не беспокоит, контракты, весьма формально заключенные, ни с кем не прерываются. Перед самыми майскими праздниками РИА Новости распространило два плохо соотносимых друг с другом заявления Министерства культуры РФ. В первом сказано, что там «не намерены вмешиваться в конфликт, который разгорается в коллективе?».

Однако чуть позже появилось еще одно сообщение. Из него следует, что министр культуры Александр Авдеев вскоре планирует встретиться с коллективом театра «хотя бы только для того, чтобы поблагодарить Римаса Туминаса, который два года возглавлял театр в нелегкие для него времена». При этом в одном из заявлений звучала совсем уж очевидная натяжка: «Причиной конфликта стало назначение? нового худрука — литовского режиссера Римаса Туминаса, которого не восприняло большинство актеров, работающих в театре много лет, но поддержали молодые участники труппы».

С арифметикой у людей, это написавших, явно что-то не в порядке. 60 защищающих из 86 артистов труппы — это разве не подавляющее большинство? И среди них, легко убедиться, не только молодежь. Известные все люди: Маковецкий, Лановой, Аронова, Суханов, Купченко. С ними трудно не считаться, наверное, поэтому лучше их не заметить. Короче говоря, умеющие читать между строк поняли сразу — на встрече с коллективом всемирно известному режиссеру, лауреату Государственной премии РФ скорее всего скажут спасибо, пожмут руку и проводят на поезд, отправляющийся в Вильнюс.

Право Министерства культуры решать вопрос продления контрактов никто не оспаривает, оно очевидно. На Западе, например, контрактная система давно в ходу, и, как мы знаем, никто из режиссеров не застрахован от недовольства работодателей. Даже такие мастера, как Питер Штайн. Вот только там никто не принимает подобное решение втайне от общественного мнения и самого режиссера. За полгода его предупреждают о том, что контракт не будет продлен, а в прессе обсуждают причины. Но у нас, по всему выходило, все еще действует старая советская система, когда, никому и ничего не объясняя, убирается неугодный и неудобный и назначается свой, проверенный.

Если верить слухам, гуляющим по Москве, этим «проверенным» являлся Валерий Фокин. Сделал из Александринки едва ли не лучший в стране театр, а теперь пусть Вахтанговский спасает. Во времена социалистического прошлого так перебрасывали из одной отрасли в другую крепкого хозяйственника. Но театр — тонкая материя, да еще весьма хрупкая, разрушить сделанное тут гораздо легче, чем что-то построить. Фокин слухи не комментировал, сохранял спокойствие. Говорил, что ему много разных предложений поступает, а к Туминасу и к деятельности его он относится с большим уважением. Но труппа Александринки, понятное дело, взволновалась. Как и артисты Вахтанговского, они не хотели бы терять своего руководителя.

В итоге взбудоражены два театра разом, и ничего хорошего ни тут, ни там ожидать не приходилось. А в первых числах мая, как принято в таких случаях говорить, из источников, заслуживающих доверия, распространилась по Москве весть, что финал этой драматической истории будет печален. Приказ подписан, и нечего рыпаться, господа артисты. Однако случилось невероятное. Чудо из чудес, которое и вообразить-то нельзя.

В античном театре когда-то давным-давно было в ходу выражение: deus ex machina, бог из машины. В самом конце трагедии Всевышний спускался с неба и исправлял ситуацию. У нас в этой роли выступил министр культуры Александр Авдеев. Буквально на днях, весьма неожиданно для всех участников событий, он вызвал в министерство Римаса Туминаса и… извинился перед ним, сказав, что его неправильно в этом вопросе информировали.

Как уж он прозрел, кто помог — пресса, поднявшая волну, актеры, заступившиеся за своего режиссера, — нам не узнать, да и не в этом дело. Важно, что впервые ответственный чиновник публично признал, что был не прав. И прецедентов таких ни в прошлом, ни в настоящем я не припомню. Тем этот случай и важен. Что ни говорите, а тут, как и положено на театре, должны следовать долгие и продолжительные аплодисменты. И даже крики «Браво!». Потому что тот, кто уже ни во что не верит, вдруг возьмет да задумается — а вдруг мы и в самом деле живем уже в другой стране?