Вчера Театр имени Евг. Вахтангова открыл сезон премьерой спектакля «Дядя Ваня» по пьесе А. П. Чехова. Ее поставил Римас Туминас, назначенный художественным руководителем театра два года назад. О новом спектакле, планах на сезон и ситуации, сложившейся в театре, с Рима сом Туминасом побеседовала корреспондент «Газеты» Ольга Романцова.

Римас Владимирович, большинство актеров, играющих в «Дяде Ване», сверстники своих героев, а некоторые даже моложе их. Вы сделали это сознательно?

Да, потому что театр — дело молодых. Владимир Симонов, играющий Серебрякова, наверное, самый молодой исполнитель этой роли в истории постановок « Дяди Вани ». Прочитав распределение ролей, он очень удивился: в театре и без него было очень много желающих сыграть Серебрякова. Но видеть на сцене супружескую пару, которая ссорится оттого, что муж стар, а жена молода, по-моему, не театрально и неинтересно. А Астров у нас — ловелас, бабник, разрушитель. Раньше он пытался спасти леса. Сейчас понял, что это бессмысленно, и живет, все время испытывая судьбу. Он как будто хочет, чтобы высшая сила его наказала. И думает: « Будет ли какая-нибудь кара за этот поступок? А вот за этот? » Еще мне кажется, что он, как опыт- ный врач, понимает, что ждет каждого из собравшихся в усадьбе.

А дядя Ваня?

Он как миссионер — приехал в глубинку, чтобы нести людям просвещение и культуру. Но ничего не вышло. И сейчас ему кажется, что на нем лежит ответственность за все несчастья мира.

Если уж вы заговорили о несчастьях, скажите, чем закончился конфликт, случившийся в мае, когда министр культуры Авдеев хотел снять вас с поста художественного руководителя театра за год до окончания срока?

Этот конфликт возник на пустом месте и исчез после встречи с министром культуры. Александр Алексеевич сказал, что его неверно информировали. И официально пригласил меня работать в Театре имени Вахтангова еще три года со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Мне бы хотелось сохранить первоначальную договоренность о графике работы: семь месяцев в году я провожу в Москве, пять — в Литве, в том числе два месяца отпуска. За три месяца я должен выпускать один спектакль здесь и один — в Вильнюсе. Из-за внутренних потребностей Театра имени Вахтангова и проблем и задач, возникших в прошлом сезоне, у меня просто физически не осталось времени поставить что-то в Малом драматическом театре Вильнюса.

Почему вы решили перенести на сцену Вахтанговского театра свою вильнюсскую постановку «Маскарада» Лермонтова?

Получив приглашение стать художественным руководителем Вахтанговского театра, я сразу подумал о «Маскараде». Ведь именно для здешнего «Маскарада» Арам Хачатурян написал свой знаменитый вальс. Он посвятил его игравшей в этом спектакле актрисе Алле Казанской, в которую был влюблен. Премьера этого «Маскарада» состоялась в июне 1941 года, и его судьба, как вы понимаете, оказалась очень печальной. Во время войны погибли многие актеры, в здание театра попала бомба. Вальс Хачатуряна снова зазвучал в стенах театра после долгого перерыва, когда литовские актеры сыграли здесь мой «Маскарад».

Не скучно ставить спектакль с той же самой структурой? В ней наверняка многое изменится — от энергетики актеров, их понимания ролей и так далее. Еще одна из причин для переноса — хочется, чтобы мой «Маскарад» увидели московские зрители. Вы, да и все критики, смотрели его во время гастролей нашего театра в Москве, но обычные зрители на него так и не попали.

Планируете ли вы новые постановки для актеров старшего поколения вахтанговцев — Юлии Борисовой, Владимира Этуша, Юрия Яковлева? Я думаю об этом. Не так давно мы встречались с режиссером Адольфом Шапиро, он хорошо знает актеров старшего поколения и хотел бы поставить с ними спектакль. Мне бы тоже хотелось что-нибудь с ними поставить.

Вы правда собираетесь восстановить легендарный спектакль Вахтангова «Принцесса Турандот»?

Он есть в планах сезона, но это не возобновление спектакля. Это скорее лаборатория по изучению той эстетики, в которой Юлия Борисова играла Турандот, а Василий Лановой — Калафа. В этой лаборатории они и все остальные мастера будут передавать молодым актерам из рук в руки свой способ игры этого спектакля. Но спектакль не здание, восстановить его невозможно. Для возвращения в репертуар «Принцессы Турандот» ее надо ставить заново. Мы вели об этом переговоры с Робертом Стуруа, но, к сожалению, ситуация сложилась так, что он не сможет приехать. Но если бы Стуруа поставил спектакль, у нас шла бы его версия «Принцессы Турандот». А пока молодые актеры попытаются с помощью мастеров понять незнакомую им природу театральной игры. Мне кажется, что эта студийная работа объединит два театральных поколения. Мне интересно, как молодые актеры смогут сегодня транслировать и разыгрывать классическую «Турандот». Скорее всего, мы покажем этот спектакль, когда в театре откроется Малый зал на 350-400 мест. Возле театра строят офисное здание, но нам в нем сделают Малую сцену, помещение для склада декораций (сейчас приходится возить их издалека) и мастерские. Хотя строительные работы могут затянуться как минимум на год или на два.

Но ведь у Театра имени Евгения Вахтангова большое здание. Можно было бы устроить Малую сцену в фойе верхнего яруса.

К сожалению, там для нее недостаточно пространства. Строительство здания возле театра остановилось в ноябре прошлого года. До этого я каждое утро стоял у окна в кабинете, из которого видна стройка, и мысленно пытался внушать рабочим: «Быстрее, быстрее!» Я уже собрал молодых режиссеров для начала репетиций с молодыми актерами, чтобы переносить на основную сцену удачные спектакли. Но ничего не поделаешь, в стране кризис. Несмотря на это, надо ставить спектакли и репетировать надо. Мне кажется, можно поставить спектакль на 55 табу- ретках и 5 столах. Актер может заставить зрителей поверить, что они находятся вместе с ним на берегу озера, на вершине скалы или в аду.

А почему в аду?

Это если мы будем ставить «Божественную комедию» Данте. Не в этом сезоне — я хотел бы предложить актерам это произведение в будущем. Если мы будем его репетировать, актеры должны научиться создавать на сцене такое пространство. Все привыкли, что актеры обслуживают зрителей, режиссеры — актеров, спектакль невозможно играть без декораций, костюмов, театрального освещения.  На самом деле все должно быть по-другому. Актеру нужно вернуться к своей изначальной природе, когда он никому ничего не должен, а чувствует себя творцом, даже чудотворцем. Тогда он сотворит на сцене любое пространство и, как Данте, проводит зрителя в ад или на небеса, и они пойдут за ним. У театра нет бюджета? Ну и что. Все возможно, если в нем сохранился студийный дух. Надо стремиться творить на сцене праздник, игру. Конечно, мы понимаем, что время уходит и мы смертны, но надо научиться быть благодарным этому времени. И, понимая все его проблемы, пытаться приблизить зрителей к красоте и творчеству.