В Театре имени Вахтангова Владимир Иванов поставил спектакль «Правдивейшая легенда одного квартала» — «драматическое представление в двух действиях с музыкой, песнями, танцами, прологом и эпилогом» по мотивам произведений Джона Стейнбека. Среди этого пестрого многообразия режиссерская мысль как-то затерялась, считает МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.

Вы не знаете, кто такой пайсано? Это «потомок испанцев, индейцев и мексиканцев и еще всевозможных европейцев», чьи предки осели в Калифорнии лет сто-двести назад. «Если спросить его, какой он национальности, он негодующе объявит себя чистокровным испанцем и, закатав рукава, покажет, что кожа с внутренней стороны предплечья у него почти белая»,- так писал о героях своего романа «Квартал Тортилья-Флэт» Джон Стейнбек.

Типичному пайсано работать, что называется, западло. Он считает ниже своего достоинства гнуть спину ради жалких центов, зато ценит свободу, драки, вино и бойких женщин, ночует где придется и питается чем бог пошлет. От отечественных бомжей пайсано отличает веселый и добродушный нрав: они не умеют держать в сердце злобу, и любая ссора заканчивается дружеской попойкой.

В Театре Вахтангова герои Стейнбека, которых автор списывал буквально с натуры, превращены в какое-то фантастическое племя. Пестрое, мелко-лоскутное, художественно изодранное тряпье, в которое наряжены актеры, сразу заставляет забыть о скучном правдоподобии. Костюмы и сценография в этом спектакле вообще играют ведущую роль.

Художнику Евгению Иванову удалось создать на сцене самобытный мир вроде вымышленного округа Йокнапатофа Уильяма Фолкнера или сказочного Макондо Гарсиа Маркеса. Ощущение замкнутости, отдельности этого мира передается буквально: авансцена загибается по краям, и, нарушая закон всемирного тяготения, вместе с ней лезут на стену покосившиеся столбы, решетки водостоков и канализационные люки. Задняя часть подмостков тоже представляет из себя круг.

Здесь расположена живописная винная лавка с колоритной хозяйкой (Александра Стрельцына), ветхие трущобы, где обитает полоумный оборванец Пират (Алексей Маслов) с дюжиной собак, и завешенный простынями дом молоденькой дурочки Терезины (Нонна Гришаева), у которой дети множатся с каждым новым гостем.

С обратной стороны этого великолепного захолустья открывается светящийся подиум в форме месяца, на котором герои любят поваляться, предаваясь философским рассуждениям. В этом мире наивные приемы вроде «вознесения» героя на цирковой лонже или трогательного полета его сгоревшего дома выглядят вполне естественно. Но вот вдохнуть жизнь в эту сценическую планету оказалось труднее, чем ее создать.

Нельзя сказать, что актеры играют плохо. Нет, они честно комикуют и веселят зрителей нехитрыми гэгами. У каждого из них свой образ: простодушный любитель выпивки толстяк Пабло (Евгений Косырев), романтично настроенный и похожий на престарелого хиппи шепелявый Хесус Мария (Алексей Завьялов), самый практичный и трезвый из всей компании, ее мозг Пилон (Виктор Добронравов), долговязый пройдоха по кличке Португалец (Сергей Епишев) и нелепый, не от мира сего, попрошайка и бессребреник Пират — у Алексея Маслова лучшая, на мой взгляд, актерская работа в спектакле.

Что касается главного героя в исполнении Владимира Вдовиченкова, то это как раз тот случай, когда короля играет свита. Действие начинается со сцены похорон Дэнни: его друзья наперебой вспоминают и на ходу приукрашивают разные истории из жизни короля босяков, знаменитого пьяницы, любовника и драчуна, и он сам предстает перед зрителями уже в образе героя легенды, спускаясь, аки ангел, из-под колосников и ругаясь при этом, как черт: «Америка вам не Европа, война не куриная жопа».

Утверждение, что Дэнни — фигура на порядок выше остальных персонажей, в спектакле преподносится как аксиома. Между тем герой Владимира Вдовиченкова, небритый и вечно нетрезвый мужичок, отличается от прочих лишь тем, что меньше кривляется. Беда актера в том, что даже нелепые зеленые штаны с начесом и заплатками на заду не могут испортить его брутальный имидж. При одном появлении этого провинциального мачо женщины по обе стороны рампы начинают натурально млеть, и что-то играть ему уже не нужно.

Но главный прокол спектакля в том, что ни сам актер, ни режиссер, похоже, не определились до конца с трактовкой своего героя. То ли это бунтарь, своим аморальным поведением бросающий вызов лживому и ханжескому обществу, то ли обычный люмпен, обаятельный и не лишенный благородства, но плохо кончивший. Авторы спектакля симпатизируют беззаботной жизни героев. Они могут не думать о хлебе насущном, так как им не о ком заботиться, не боятся за свое положение в обществе, ибо вовсе его не имеют, не должны доказывать свою профессиональную состоятельность, потому что никогда ничем не занимаются, и позволяют себе любые выходки, не боясь осуждения. Это ли не счастье? Но эта игра в свободных пайсано очень напоминает позицию страуса: чтобы не видеть окружающей действительности, нужно засунуть голову как можно глубже — куда-нибудь в калифорнийское захолустье прошлого века.