Бывают премьеры, которые проходят практически незаметно. Не таков «Лир», поставленный Владимиром Мирзоевым в Театре имени Вахтангова. Все то, что обычно сопровождает громкую премьеру, этому спектаклю предшествовало. Его ждали. Понятно, что уж эта-то премьера не могла пройти ни скромно, ни тихо.

Король Лир — своего рода итоговая роль для крупного артиста в преклонном возрасте. Это очень естественное желание — сыграть под занавес жизни и карьеры восьмидесятилетнего старца, воплощенный образ абсолютной власти и абсолютного краха, безумия, прозрения и очищения. И очень предсказуемое. При выборе актера на заглавную роль Владимир Мирзоев пошел другим путем. Привычным для себя, но неожиданным для ревнителей традиций. Он отдал эту роль молодому и мощному (а необъятная роль Лира требует именно мощи) Максиму Суханову, на которого уже который год ставит, не скупясь, самую разнообразную классику — Шекспира, Тургенева, Ростана, Гоголя.

На роль Шута пригласили известного кинокомика Виктора Сухорукова — ему единственному достаются предварительные аплодисменты. Однажды Король и Шут станут похожи, как близнецы, — оба лысые, разбитные шуты, чем-то похожие на генерала из германовского «Хрусталев, машину!» Но до сходства с Шутом Лиру надо будет скатиться на самое дно, откуда один путь — наверх, к себе, истинному.

Художница спектакля Алла Коженкова предоставляет ему возможность карабкаться вверх по от отвесной стене, поросшей травой (другая сторона этой «медали» — мраморная, гладкая, безжизненная — так и норовит придавить). Зрителей, знакомых со стилем Владимира Мирзоева, мастера по части инфернальной и ироничной театральной зауми, первый акт заставляет приятно удивляться — а его ли это спектакль? Такая ясная захватывающая история с упругим ритмом и внятно прорисованными характерами. С массой психологических нюансов (особенно в отношениях старших сестер — Гонерильи Юлии Рутберг и Реганы Марины Есипенко — запутанного клубка женской солидарности и женского кровавого соперничества, да еще той острой ненависти, на которую способно только кровное родство).

И если второй акт больше напоминает, скажем так, «типичного Мирзоева» (ритмы замедлены, образы туманно-красивы), то первый заставляет вспомнить меткую формулу Питера Брука (сказанную, кстати, именно по поводу «Короля Лира»): таким шедеврам не нужны постановочные трюки, здесь может быть только один путь — правильный. В Британии Лира хлебают на обед пустую баланду и встречаются, прячась от шарящего с лагерной вышки луча. Дряхлеющий тиран оставляет после себя страшный мир, дав не один повод дочерям бояться и ненавидеть его. Но ребячливая и жизнерадостная младшенькая, Корделия ( Ольга Ломоносова) любит его искренне — в любви ведь нет логики. Раздача британских территорий поначалу кажется страшноватой шуткой: старшие дочки «с выражением» чеканят выученный урок про любовь к «отцу народов» Лиру, а младшая взяла да и заартачилась. И в Лире проснулся эдакий подозрительный параноик Сталин (вкрадчивая, страшная сцена).

Король Лир Максима Суханова в первом акте — физиологически отвратительный апофеоз старости. Ярость от предательства старших дочерей, помноженная на физическую немощь, превращает Лира в подобие затравленного дикого вепря, который ревет от бессилия, но если вцепится, то мертвой хваткой. Изгнанник Лир во втором акте — бритоголовый сильный великан, апофеоз человеческой свободы.