По силе общего впечатления спектакль, поставленный теперь на вахтанговской сцене Владимиром Ивановым по знаменитой пьесе Леонида Зорина, не уступает прогремевшей четверть века назад постановке, осуществленной Романом Виктюком, где Маргарита Терехова и Леонид Марков сыграли истинную любовь, раздавленную государственно мыслящей изуверкой.

На излете, либеральной эпохи та романтическая история была прощальным поцелуем интеллигенции, уповавшей на права личности. А сегодня? Сегодня центр действия перемещается из каземата, где палачи мучают несчастную самозванку, во дворец, где распоряжается императрица.

Императрицу играет Мария Аронова. Играет потрясающе, потому что сквозь державное коварство, безжалостность, дальновидность все время видна та «розовая от сна» влюбленная молодица, которая когда-то послала одного из своих верных кавалеров убить мужа-императора. Видна. Но взнуздана.

А что же кавалер-убийца, он же через годы — охотник за самозванкой? Владимир Вдовиченков все-таки выдерживает актерский поединок, ибо играет честного барбоса, верного пса, который умеет любить, дружить и драться, но не имеет ни на волос государственного инстинкта, без которого место ему — в конуре, на конном заводе, в постели, на палубе, боевого фрегата, но не у трона.

А самозванка? Тут — главная заковыка. Анна Дубровская, опираясь на свои природные и душевные данные, убедительно играет красавицу, искренне полюбившую этого рысака, этого пса, этого барбоса, этого воина-любовника. И попадает, невинная, в ловушку. Но тогда я спрашиваю: что же это за невинность? Ты считаешь себя наследницей престола; за твоей спиной выстраиваются политики, как эпоху назад за спиной Марины Мнишек; ты начинаешь опаснейшую игру; и, наконец, тебя предупреждают, что приехавший из Питера пылкий ухажер на самом деле — охотник за твоей головой. И ты все-таки вступаешь с ним в дело! Стало быть, знаешь, что делаешь? Причем тут романтическая страсть? Не верю! Тогда нечего было объявлять себя принцессой крови. А если начала эту смертельную игру, то…

…То я предлагаю вам обдумать такой возможный сценарий. Княжна Владимирская, перехитрив в любви Орлова и переиграв в интриге императрицу Екатерину, добирается, до российского престола. И что, она останется пылкой влюбленной? Что она должна будет сделать, чтобы удержаться, то есть чтобы ее через месяц не скинули оскорбленные неблагодарностью друзья? Перестать иметь друзей! То есть сделаться такой же жестко-дальновидной и безжалостной государыней, как та немецкая девочка, ученица Дидро и бедная невеста, которая, оказавшись, по сути, самозванкой, сумела так управлять неведомой ей Северной Пальмирой, что сорок миллионов русских барбосов тридцать лет называли ее матушкой! А если так, то зоринская героиня с самого начала должна вступать не в прекраснодушный роман, а в смертельную игру, то есть быть немножко шекспировской героиней. Возможно, это была бы другая пьеса. А может, это я, зритель, стал другим за эти четверть века.