В понедельник в Театральном центре на Страстном вручалась Московская премия СТД РФ «Гвоздь сезона»-2011. Церемония, девятая по счету, прошла в том же уникальном духе, что выгодно отличает ее от других наших премиальных торжеств. На «Гвозде» бывает по-настоящему весело, причем юмор, хоть и находится порой на грани фола, всегда черпается из реальной театральной ситуации с ее персонами и профилями, скандалами и тенденциями. Сочиняют церемонию люди, обремененные интеллектом, что, конечно, повышает планку.

По традиции автором сценария и постановщиком является режиссер Константин Богомолов. В паре с артистом Вахтанговского театра Сергеем Епишевым они и провели этот вечер, периодически доводя зал до гомерического хохота. Напомним, что премия «Гвоздь сезона» вручается за московские театральные достижения предыдущего сезона. Список спектаклей-номинантов представляет экспертный совет, состоящий из столичных критиков, из финалистов, затем составляется короткий список. Спектакли этого списка получают призы в виде хрустального гвоздя, а затем объявляется обладатель гвоздя большого — это главный приз жюри, возглавляемого председателем СТД РФ Александром Калягиным. На этот раз лауреатами премии стали следующие спектакли: «Дворянское гнездо» (МХТ имени А. П. Чехова, режиссер Марина Брусникина), «Медея» (МТЮЗ, режиссер Кама Гинкас), «Триптих» (Мастерская Петра Фоменко, режиссер Петр Фоменко), «Ничья длится мгновение» (РАМТ, режиссер Миндаугас Карбаускис), «Хелло, Долли!» (Московский театр оперетты, режиссер Сергей Голомазов), «Wonderland-80» (Театр-студия под руководством Олега Табакова, режиссер Константин Богомолов) и «Дядя Ваня» (Театр имени Евг.Вахтангова, режиссер Римас Туминас). «Дядя Ваня» стал и обладателем главного «Большого гвоздя».

Дуэт двух в высшей степени благообразных с креном в нежность молодых людей (таков был на этот раз имидж Богомолова и Епишева) конферировал «по пафосу» — щедро нес со сцены задушевно-проникновенную муть старого рецензионного образца (волнительно, восхитительно, от сердца к сердцу и проч.). Вся эта словесная мякина вызывала хохот, а уж когда заявили, что «надо вернуть наш театр в лоно РПТ (Русский психологический театр)», зал просто зашелся. Досталось всем: и ревнителям этого самого РПТ, и сторонникам европейского пути, и политикам, и главрежам. Кажется, уже и секрет такого способа рефлексии утрачен, и рецепты потеряны, а тут молодые, вполне современные ребята соединяют, что называется, традицию с ноу-хау, интеллигентную парафразу, любимую папами-мамами, с тем специфическим стебом, который в ходу у молодежи. Только, было, сняли штаны и впали в жесткий натуралистический экстаз по типу немецкого театра, но тут же оборвали «песню», застегнули пуговицы и ремни, да пригвоздили: не наш это путь, не российский!

Прошлись и по репертуару: вот, дескать, в Художественном общедоступном Бенкендорфа играют, а Пушкин где? А конфликтная ситуация с худруком Театра имени Маяковского вылилась на сцене в блистательный скетч, который надо бы в качестве методического пособия разыгрывать в Департаменте культуры — весь расклад сил и состояний умов отражен с глубоким знанием и неподражаемым артистизмом. Пригласили, было, для укрепления Театра Маяковского лучшие мировые силы: Остермайера, Лепажа, Уилсона и проч… Начал, было, Остермайер репетировать жесткую, продвинутую версию «Ричарда III», но тут выстроилась в кабинет очередь народных артистов, каждому из которых к юбилею хорошо бы бенефисную роль в какой-нибудь пьеске по его выбору. Вот так благие намерения мировых величин разбились о гордые руины РПТ, и кончили свою жизнь эти величины самым плачевным образом.

Когда же дело дошло до объявления главного спектакля-призера, были призваны духоподьемные тексты современных партийных документов. Как-то неожиданно плавно перетекли они в финальный монолог Сони из пьесы «Дядя Ваня» про «небо в алмазах» и неустанный труд. И подарили ведущие режиссеру Туминасу живую скульптуру золотого Вани, пусть, мол, поставит ее рядом с Турандот на Арбате.

Фантасмагорическая церемония «Гвоздя», наверное, возможна только по поводу этого самого «Гвоздя» — премии уважаемой, но негромкой, домашней. На крупных торжествах многое из позволенного здесь, в Центре на Страстном, организаторы зашикали бы на стадии предварительной проверки. С одной стороны, дело понятное. А с другой — жаль, ибо действо «Гвоздя» — талантливый спектакль умных и острых людей, свидетельство не дремлющей в театральном сообществе рефлексии по поводу самого себя. И если не видать у нас ее, этой рефлексии, в повседневной театральной жизни, так хоть на празднике случай подвернулся. Значит, можем, если хотим.