Владимира Мирзоева никогда не привлекала традиционная трактовка классических пьес, он предпочитает создавать свой, пусть и не всем понятный, мир. Вот и Дон Жуан у него вовсе не бравый красавец, от одного взгляда которого девушки падают в обморок.

Герой Максима Суханова одет в костюм, в котором отчетливо прослеживаются китайско-японские мотивы, смущенно втягивает голову в плечи, а от женщин либо отмахивается, как от назойливых мух (случай с доньей Эльвирой), либо предпочитает незаметно удалиться (случай с крестьянками). А еще он бойко изъясняется на сленге, утверждая, что девушку надо «дрюкать, чпокать и нашампуривать».

Под стать ему и не менее странный слуга (Евгений Стычкин), который во втором действии разгуливает в пушкинском парике и бакенбардах. Никакого спора или противостояния между Дон Жуаном и Сганарелем нет (как можно предположить исходя из названия), попытки последнего образумить хозяина слишком слабы и незаметны. А все дело в том, что режиссер нашел другого оппонента Дон Жуану.

В пьесе Мольера к герою с нотацией приходит отец дон Луис. Обычно на этой сцене никто внимания не заостряет, но Мирзоев недаром славится своей оригинальностью. Он превращает папу в маму, и донья Луиза (Марина Есипенко) строго отчитывает сына, являясь в образе то маленькой девочки с мячом, то седой косматой старухи. На все материнские сетования и упреки Дон Жуан беспрестанно выдавливает из себя то ли вздох, то ли стон «Мама!», в котором смешались и любовь, и мука, и обида, и ирония.

Актер Максим Суханов отлично играет интонациями, заключая в них множество смысловых оттенков. А когда этого восклицания оказывается недостаточно, он берет микрофон и вдохновенно исполняет блюз. Но мама непреклонна и в конце выводит группу женщин, которые призваны заменить статую Командора. Они в один голос требуют: «Дай руку!» А он швыряет им свою голову из папье-маше. Владимир Мирзоев до мозга костей человек театральный, в игровой стихии он чувствует себя как рыба в воде. Он с легкостью разбрасывает в своей постановке такое количество веселых придумок, что уже за пару из них антреприза носила бы его на руках. Взять хотя бы чайную церемонию за вертящимся столом или уморительные упражнения Суханова с вениками, пародирующие восточные единоборства, — над современным поголовным увлечением Востоком режиссер поиздевался вволю.

Позаботился он и об усладе глаз — огромное небо на заднике то ясное, то грозное, яркие костюмы (Надежда Богданова), и об усладе слуха: на протяжении всего спектакля звучит живая музыка в исполнении ансамбля «Хот род блюз бенд» под руководством Михаила Соколова («Петрович»). Вот только голова остается не у дел, потому как все серьезные философские вопросы, заложенные в тексте, куда-то испарились. А забавные сценки можно разыгрывать и на другом материале.