Вахтанговский театр отмечает 60-летие своего лидера Римаса Туминаса, сумевшего вернуть коллективу былую славу и вывести в лидеры.

Его явление сравнимо с ослепительной кометой. Или – с огромными, в полнеба, шарами праздничного салюта. Но фейерверки недолги, а имя РИМАС ТУМИНАС впервые вспыхнуло на театральном небосклоне Москвы лет пять назад.

Первый иностранный постановщик (хотя и выпускник ГИТИСа), который возглавил в российской столице театр – и сумел за короткий срок сделать его примером слияния европейской режиссуры и русской актерской школы. Имя Туминаса было знакомо раньше как бы со стороны. Знали о его спектаклях в Литве, и за ее пределами. Но назначение руководителем знаменитой столичной труппы – с кошачье-мягким и звенящим названием «вахтанговцы» – заставило взглянуть по-новому на режиссера с международной славой. Вынудило гадать, сможет ли нервный и жесткий лидер вернуть былой блеск этим подмосткам? Задача, которую не разрешил даже его великий предшественник Михаил Ульянов. А критичность ситуации лишь возрастала. На московских сценах все сильнее сказывалось отсутствие внятной государственной политики и выдавливание театра на задворки шоу-бизнеса. Напирала и новая публика – самодостаточные нувориши и офисный планктон. Странный сплав лихорадочной суеты и глубокой застылости захватывал все новые площадки.

Для Туминаса переход в московский статус был, конечно, смертельным номером, хотя режиссер демонстрировал уверенность в себе и несокрушимость воли и обаяния. Тем более восхищает траектория восхождения, выстроенная Туминасом вопреки всем агрессивным обстоятельствам (одно из серьезнейших – остановка, из-за кризиса, строительства малой сцены, с которой он мечтал начать обновление). Пришлось запастись энергией и терпением: первые шаги с трудом принимались как внутри театра, так и публикой. Надежда на скорое объединение поколений в одном спектакле разбилась: главные лица отказывались от неглавных ролей. Туминасу надо было проявить упрямство и въедливость, даже яростную непреклонность, чтобы прийти к оглушительному успеху «Дяди Вани», а потом – к бурной «Пристани».

Вдохновляет свежесть самой идеи «Пристани» – взамен стандартной церемонии создать феерию, где корифеи сыграют роли, о которых мечтали. Туминас каждому из мастеров выкладывает звездную дорогу, вокруг каждого создает благоговейную атмосферу увлеченности и восторга.
Драгоценный актерский дар получает роскошную оправу. Возможно, тень сомнений еще витает над вахтанговской сценой: очевидно, что даже в «Дяде Ване», помимо сверкающего трио – Сергей Маковецкий, Владимир Симонов, Людмила Максакова, можно было ждать и других свершений.

Но лоцман вахтанговцев талантлив не только на сцене. Он ощущает настрой столь разной публики. И умеет найти равнодействующую, стало быть – услышать время. Театральный протуберанец на Арбате предрек общественный выплеск на Болотной площади. Артистической молодости остается учиться у мастера искусной политике и молить, чтобы театральные боги продлили плодотворность московского Туминаса. Чтобы наши
режиссеры переняли у юбиляра не только виртуозный его профессионализм, но и умение созидать свою эпоху.