В молодости у Александра и Елены МИХАЙЛОВЫХ было почти все. Прекрасное театральное образование, много ярких ролей на сцене и в кино, многообещающая карьера. Когда они ушли из Центрального детского театра, многие коллеги считали их предателями, родители недоумевали, газеты веселились, придумывая “жареные заголовки”. Одни крутили пальцем у виска, другие восхищались. Но мало кто знал, насколько трудным будет для молодых людей выбранный ими путь.

Александр: У меня в жизни сложилось так, что уже в шесть лет, я сказал маме: “Хочу быть артистом!”. С двенадцати лет я ходил в театральную студию. Мы занимались фехтованием, пластикой, делали театральные постановки. После этого я легко поступил в театральный институт, потому что был уже неплохо подготовлен. Во время учебы начали поступать предложения из кино. На втором курсе я снялся у Анатолия Эфроса в телевизионном спектакле “Ромео и Джульетта” в роли Ромео. После окончания института была роль Ломоносова в фильме “Михайло Ломоносов”, потом “Формула любви”.

– Александр, “Формула любви”, пожалуй, самая известная Ваша работа. Чем для Вас стала эта роль?

Александр: Я не относился к ней серьезно, как к своим драматическим ролям в театре, ведь “Формула любви” – это комедия. Потом я задумывался, почему фильм оставляет такое светлое впечатление. Ведь Калиостро боролся с Богом, хотел вывести формулу любви и доказать, что человек сильнее Творца. Но в результате получается, что Бог победил. Кстати, у А.Н. Толстого этого нет. Финал, где Калиостро покаялся и сдал себя властям, придумал Григорий Горин. Между прочим, роль Алексея стала для меня автобиографичной. В юности я был очень похож на своего героя, такой же витающий в облаках юноша. Когда прочитал сценарий, понял, что это про меня. В конце фильма мой герой взрослеет, женится, у него начинается новая жизнь. У меня было так же.

По окончании института меня взяли в Центральный детский театр. И все шло хорошо, было много ролей. В театре я встретил Лену. Мы сразу поняли, что внутренне близки, начали много общаться, нам почему-то все время хотелось друг другу выговориться, наверное потому, что у каждого за спиной была уже прожитая часть жизни, были душевные раны.

Елена: Однажды Саша сказал мне, что у него такое смятение на душе, такая тяжесть, он не знает, что с этим делать, хочется с кем-то поговорить, посоветоваться. И я предложила ему пойти к отцу Николаю Ведерникову. Этот батюшка крестил меня, когда мне был двадцать один год. Он мне в свое время очень помог. Тогда было трудное время для верующих. В храмах всех, кто хотел креститься, записывали, потом могли сообщить на работу, поэтому он многих крестил на дому. Для меня встреча с ним – была милость Божия. Потому что он очень внимательно ко всем относился, с каждым он перед крещением внимательно беседовал, выяснял, насколько глубоко это желание, проверял, как мы понимаем, что такое заповеди, нет ли каких-то расхождений с тем, как мы собираемся жить, чтобы это не было формально. Я хочу сказать, что именно благодаря батюшке я уже знала, что такое хорошо и что такое плохо. А Саша был крещен еще в детстве, но ничего о вере не знал. Не знаю почему, я предложила Саше пойти к отцу Николаю. Для меня это было чудом. Представьте себе, совершенно светский юноша, популярный артист – и вдруг идет в церковь. Я очень волновалась.

– Трудно было прийти на первую исповедь?

Александр: Скорее всего – нет, ведь я был совершенно не готов к ней. Батюшка меня спросил – в чем вы хотите покаяться, а я не знал, ну в чем мне каяться? И он сказал тогда – вы еще не готовы. И мы просто разговаривали. Я говорил о своей жизни, о своих сложностях, о том, что меня мучает, фактически, это нельзя было назвать исповедью. Но несмотря на это, когда я вышел из храма, я вдруг ощутил, что что-то произошло. Я почувствовал, что это не просто так, как мне раньше казалось – постояли и поговорили два человека. Нет, кто-то еще при нашей беседе присутствовал. И я ощутил это Присутствие, и стал к этому относиться серьезно, стал анализировать, записывать грехи, которые нужно исповедовать.

Елена: Когда мы вышли от отца Николая, Саша сказал – я очень рад, что знаю теперь, куда мне можно прийти. И я была счастлива.

Александр: Да, благодаря Лене я пришел в Церковь. Это огромная радость, ощущение такое, что у тебя крылья выросли. Понимаешь, что тебя приняли в совершенно другую жизнь, которой ты раньше не знал и ты обретаешь радость, которую ни с чем нельзя сравнить. Тогда такое было состояние, что хотелось, по слову Евангелия, все раздать и следовать за Христом.

– Обычно вслед за этим приходится как-то переосмысливать свою жизнь…

Александр: Именно здесь произошел первый болезненный момент. Я столкнулся с другим миром, и когда я понял, что это для меня серьезно, одновременно осознал, что с чем-то надо проститься. А именно, со своей сегодняшней жизнью. Это момент очень сложный для любого новоначального. Ты понимаешь, что жил неправильно. Но важно в этот момент не думать, что вся предыдущая жизнь была напрасна. Напротив, она была этапом, ступенью к нынешнему состоянию.

– Многие в такие моменты бросают старые привычки, перестают общаться с друзьями, выбрасывают телевизор…

Александр: Я понял, что надо оставлять грех, а не общение с людьми, не своих друзей. Конечно бывает, что приходит человек в церковь и все забывает. И друзей забыл и дело свое забыл. Отказался. Так делать нельзя. Надо отказаться от греховной деятельности, от друзей, которые тебя склоняют к греху, вот к этому действительно не надо возвращаться. Но в то же время, не надо забывать, что вокруг тебя люди тоже идут к Богу. Возможно, незаметно для тебя. У нас были такие случаи. Друзья, с которыми мы общались, параллельно с нами тоже пришли к вере. И мы начинали общение уже на новом уровне.