В Театре имени Вахтангова — премьера «Анны Карениной». «ВД» поговорил с постановщиком спектакля хореографом Анжеликой Холиной и узнал, как заставить драматических артистов танцевать и почему люди не могут быть счастливы.

Как получилось, что Вы ставите «Анну Каренину» в Москве?

Предложение мне поступило от Римаса Туминаса. Он захотел продолжить наше сотрудничество после «Берега женщин». Сказал, что эстетика моих спектаклей вписывается в его видение репертуарной политики Театра Вахтангова. Это, конечно, приятно. Кроме того, я счастлива, что ставлю второй спектакль именно в юбилейный сезон этого театра. Значит Маэстро меня ценит.

Как возник интерес к роману Толстого именно как к основе для балета?

Не стоит называть нашу постановку балетом. А насчет интереса. У меня есть принцип: не ставить того, чего не понимаешь и не чувствуешь. Мне очень близка правда Толстого.

В чем для Вас суть романа?

Я точно так же спрашиваю своих артистов «скажите, о чем мой спектакль?». Они отвечают — «обо всем». Понимаете, я хочу отразить в спектакле целую жизнь. Мне трудно выделить что-то одно. Но если обобщить, то, наверное, это спектакль о тоске по любви. Женщина не должна быть орудием для удовлетворения самолюбия мужчины. Для меня поезд у Толстого это общество. Мы «проезжаем» по душе друг друга. Нам всегда всего мало. Я в принципе думаю, что люди не могут быть счастливыми до конца.

Почему?

Никто не понимает, что такое любовь. Все сотрудничают со своим эгоизмом. А настоящая любовь, она приносит только боль. Любовь — это конкретное действие. Любить значит делать что-то для другого.Безвозмездно и вовремя. Сейчас такое время, что все хотят только брать. Никто не дает. Даже если хочешь дать, не знаешь, как это сделать. Нас учат считать и писать, но не учат общаться. Мне кажется, что скоро самыми популярными профессиями будут профессии психолога и психотерапевта. Все будут говорить с ними, а не друг с другом. Хорошо, если психолог попадется честный, и будет стараться помочь. Ведь есть такие, которые просто выписывают таблетки.

К какой мысли Вы хотели бы подвести зрителя?

Вот поэтому я не люблю интервью. Я не хочу к чему либо подводить зрителя и навязывать свою точку зрения. Я только делюсь с ним своими мыслями,а дальше человек сам выбирает, думать ему об этом или нет.

Как Вы считаете, этот роман актуален? Современная молодежь, например, полна цинизма и скепсиса. И вся эта история для них скорее повод для насмешек.

Их можно понять. Ведь этот роман — первое произведение, в котором говорится о праве женщины на любовь. Мы сегодня это право имеем, и все вроде бы равны. Но меня лично интересует в этом романе столкновение разных человеческих природ. Это всегда актуально.

Что Вы имеет в виду?

Как женщины выбирают мужчин? Вот, какой он прекрасный: он знает три языка, играет в теннис, работает в банке, катается на лошадях. Но ведь он это делает для себя. А что он делает для женщины? Как он воспитан? Уважает ли он женщину? Он хочет ее подчинить или он будет носить на руках? Наконец, он эмоциональный человек или рациональный? Вот основные вопросы. Тот же Вронский. Если бы Анна учла, что он жил без отца, что его мама вечно пропадала в салонах, что он не был приучен отдавать. Возникла химия, и она кинулись в отношения как в омут. Подумала, что это любовь. В финале ей кажется, что Бог ее обманул. Но на самом деле она обманула себя сама.

Роль Анны Карениной априори непростая. Почему Вы отдали ее молодой актрисе Ольге Лерман?

Во-первых, ее выбрал Маэстро. А во-вторых, он пригласил Ольгу в труппу. Это говорит о многом. Мне даже кажется, что идея ставить этот спектакль возникла из-за нее. Он хотел видеть Ольгу в роли Анны. И он угадал. Она идеально мне подходит. Она способна мгновенно перевоплотиться, мне только надо дать ей конкретную задачу. У Ольги отличная хватка, она быстро всё запоминает.

У нее есть хореографическая подготовка?

Хореографическая подготовка есть только у того, кто закончил московскую школу, школу в Санкт-Петербурге или в Перьми. Ольга закончила Бакинскую школу народного танца и думала, что никогда больше не будет танцевать. Настолько ей привили нелюбовь. Я ее понимаю, сама заканчивала балетную школу. Знаю, что там за дисциплина, манера поведения с девочками. Мне необходимо было сделать все, чтобы она снова полюбила танец.

В одном из интервью Евгений Князев признался, что сначала был не согласен участвовать, ему была непонятна эстетика невербального театра. Но Вы его уговорили. Как Вам это удалось?

Этому гениальному артисту надо было только понять, что все будет хорошо. Что его никто не поставит в неловкое положение. И я сказала — «мы просто попробуем». Попробовали. И он с головой кинулся в работу.

Он танцует в спектакле?

Конечно! У Князева много хореографического текста.

Вас не смущает возраста артистов?

Возраст имеет только душа человека.

Вы сказали, что «Анна Каренина» — о тоске по любви. Вы поэтому выбрали музыку Шнитке в качестве музыкальной основы спектакля? Услышали эту тоску?

Я бесконечно счастлива, что мне пришла в голову мысль сосредоточиться именно на этой музыке. Настолько она глубока и многослойна. В ней есть и легкость, и глубина. Вообще чего в ней только нет. Надо только услышать.

Как Вам кажется, почему в мире главным романом Толстого считают «Анну Каренину», а не «Войну и мир»?

Может быть, так и не считает никто. Мы не можем этого проверить. И вообще вы уверены, что сегодня в мире люди читают книги? Это большой вопрос.

Есть мнение, что русскую классику могут сыграть и почувствовать только русские артисты.

Я думаю, когда чувствуешь материал, национальность вообще не при чем.

В чем состояла самая большая сложность этой работы?

Ни в чем. Я знаю, чего хочу. И я умею научить. А вахтанговцы умеют учиться.

Что бы Вы еще могли бы сказать о Театре Вахтангова?

Мне нравится атмосфера, которую создает Римас Туминас. Она очень творческая.

Анжелика, почему вы ушли из классического балета?

Я любопытная. Я принимаю все, что мне предлагает жизнь. Не засоряю себя негативом. И я рано начала ставить. В 25 лет сделала в Оперном театре Вильнюса «Медею». Мне тогда захотелось сделать что-то еще, — стала репетировать «Берег женщин»… Во мне почувствовали потенциал, стали опасаться. А вдруг я займу их место? Постановку запретили. Через дорогу находился Национальный драматический театр. Я пришла к Римасу Туминасу и сказала «мне не дают сделать спектакль. Может быть, вы дадите?». Как ребенок. Он сказал — «да, давай, только с драматическими артистами». Тогда, в 1998 году и произошло это соединение. До сих пор все спорят, что это за жанр. Кричат «да кто она такая?»

Вас это задевает?

Я никогда не читаю тексты критиков. Они не могут сказать мне ничего, чего я не знаю сама.

И все-таки, Вы могли бы сами определить стиль Вашей хореографии?

А надо? Я забочусь не о стиле, а ищу выразительные средства. Либо волнует то, что происходит на сцене. Либо не волнует. По такому принципу делаются все мои спектакли. Их нельзя друг с другом сравнивать .«Кармен» абсолютно не похожа на «Анну Каренину», а «Каренина» на «Медею». Я могу ставить как угодно. И классические балеты тоже. Тема диктует стилистику. Мне, в первую очередь,важно, понял ли зритель что-то, был ли тронут, заставила ли я его быть лучше? Увидел ли он в спектакле самого себя?

Но ведь разница между драматическими и балетными артистами все же существует?

Научить танцевать можно кого угодно. Мне не важно, имеет человек школу или нет. Участвует в спектакле не тело, а душа. Ее надо увидеть и раскрыть, слепить тот образ, который нужен.

У Вас есть ориентиры в мире танца?

Нет. Мой отец — архитектор и художник всегда говорил мне «не смотри, как делают другие, делай сама». Я так и делаю. Нет, я, конечно, ориентируюсь, знаю фамилии, направления, театры. Но не вникаю. Мне интересна я сама. Творчество — это еще один способ познать себя.

Вы считаете, любую ли эмоцию можно станцевать?

Да. Надо просто дружить с собственным телом и подсознанием. Я убеждена, что у каждого из нас своя пластика. Через нее можно многое понять о человеке.

Есть мнение, что режиссер-постановщик, хореограф-постановщик — это не женские профессии.

Я тоже так считаю. Я должна проявить неженские качества, вести людей за собой, должна быть лидером. Я это умею, но не люблю. Мне бы хотелось, чтобы лидером был мужчина.

То есть, выходя из театра, Вы становитесь другим человеком?

Абсолютно. Я умею разделять себя на работе и себя-настоящую. В жизни я очень мягкая. Мне нравится быть женщиной. Я знаю, как ею быть. Почему бы этим не пользоваться?

Вы верите в счастливые финалы любовных историй?

Конечно, верю. Нельзя не верить.

Как Вы сами понимаете любовь?

Когда я хочу смотреть на мир глазами конкретного мужчины, а он мечтает смотреть на него — моими.

Может ли женщина быть счастливой без мужчины?

Надо быть счастливой. А для этого надо- оставаться в гармонии с собой. Находясь в таком состоянии, женщина притягивает в свою жизнь все остальное. И мужчин тоже.

За это надо держаться женщине, когда вокруг все так зыбко, мужья уходят, с работы увольняют, друзья куда-то исчезают?

Надо все это принимать. Мы же всегда получаем уроки. И еще я уверена, что все всегда к лучшему.

Вы способны на безумства ради чувства?

Раньше решиться было проще. Сегодня я сразу вижу, по какой схеме будут развиваться отношения. Все очень предсказуемо. Так хочется, чтобы кто-то удивил. Тогда я точно буду способна на безумства.

Чего Вам хочется от жизни?

Мне всего хватает. Я очень счастливый человек. Я живу так, как хочу. Занимаюсь любимым делом. Я даже не считаю, что работаю. Просто творю чудеса.

Что Вам нравится в Москве?

Жизнь здесь более активная, чем в Вильнюсе. Мне это нравится. Все говорят «пробки». Я ни разу не попадала в пробку и думаю, что не попаду. Не надо думать о проблемах, и они не возникнут. Я хочу попробовать здесь жить. Если после «Карениной» поступят предложения, я их рассмотрю.

Анжелка Холина родилась в Вильнюсе, училась в Москве. Получив диплом режиссера балета РАТИ, вернулась в Литву, где стала признанным хореографом, основала собственный театр танца Anz?elika Cholina Dance Theatre. «Анна Каренина» не первый опыт Холиной в Вахтанговском — хореографическая композиция по мотивам песен Марлен Дитрих «Берег женщин» уже четыре года с успехом идет на сцене театра.