«ТОРЖЕСТВУЙ, АРКАШКА! У НАС ЕСТЬ АКТРИСА» 

— радостно восклицал Геннадий Несчастливцев, и, казалось, такое же чувство должны были испытать вахтанговцы. когда в их семью вошла Елена Сотникова.

К моменту окончания театрального училища имени Щукина (её педагогами были: Людмила Ставская и Анатолий Борисов, Вера Львова и Юрий Стромов. Алла Казанская и Юрий Катин-Ярцев, Людмила Максакова) Елена снялась в телевизионном фильме «Кража» вместе с Иннокентием Смоктуновским, Олегом Борисовым. Анастасией Вертинской, сразу обратив на себя внимание московских и ленинградских режиссеров.

Актриса, от природы наделённая превосходной внешностью, — стройной фигурой, открытым лицом с классическими чертами и высоким лбом, да ещё и красивым голосом! Ну, чего ещё ждать! Перед нами — классическая «героиня».

Мне очень хорошо запомнился её дебют в роли Сони в чеховском «Лешем». Она вошла в спектакль в 1982-м году где был собран прекрасный вахтанговский ансамбль: В. Львова и Д. Андреева (Войницкая), Н. Тимофеев (Серебряков), Ю. Борисова (Елена Андреевна), Ю. Яковлев и Е. Карельских (Хрущов). А. Кацынский (Войницкий), В. Шалевич и А. Галевский (Фёдор Иванович), А. Граве и С. Маковецкий (Дядин), Н. Русланова и О. Чиповская (Юлия Степановна)…

На мой взгляд, очень трудно сыграть «женскую сцену» — Елены Андреевны и Сони. Почему-то её представляют либо как истерику, либо как равнодушное отчуждение антиподов. Сотникова не повторила предшественниц и нашла свою тональность — показала Соню взрослеющей женщиной, отстаивающей и объясняющей мачехе право на любовь. В голосе актрисы была твёрдость и уверенность, а в интонациях Борисовой — Елены, напротив — впервые проявлялись неуверенность и женское любопытство. Как два музыканта, актрисы звучали и в унисон, и не терялись в многоголосном ансамбле чеховской пьесы. Именно тогда мне впервые показалось, что реплика Елены Андреевны.

—Я нудное эпизодическое лицо — может быть обращена и к Соне.

Позже, когда Лена приняла участие в работе над сборником об А. Ремизовой, она рассказывала о том удовольствии, которое принесли ей встречи с Юлией Константиновной.

—Лена, как выстраивалась двойная сцена — не мог не спросить я Сотникову по телефону.

— А зто имеет отношение к Александре Исааковне? — очень твёрдо поинтересоваласьЛена.

—Конечно! Ведь всё это актёры Ремизовой, — объяснил я свой излишне прямой вопрос.

— Замечательно! Вы знаете, школа потрясающая и редкий подарок для дебютантки.

Первое время её репертуар складывался удачно: вслед за Соней была сыграна Кити в «Анне Карениной» и Джейн в драме В.Гюго «Мария Тюдор», Донна Анна в пушкинском «Каменном госте». При этом молодая артистка могла попробовать себя и в острой характерности: в репертуаре Сотниковой появилась блоковская Алиса, игривая и разбитная служанка из романтической драмы «Роза и крест». В спектакле была сцена абсолютной актёрской свободы, когда Алиса и Капеллан выкатывались из-за кулис и с безудержным гоготом кувыркались по авансцене — тайным покоям замка Арчимбаута, — предаваясь утехам в раблезианском стиле. Такой прорыв в дерзкую характерность в театре Сотникова совершала впервые, изумляя раскованной пластикой и гортанным голосом, не предполагавшимся в её лирических героинях.

Елена научилась оставаться сочной и неожиданной в фарсовой стихии «Зойкиной квартиры» М. Булгакова. Притчей во языцех стала роль мадам Ивановой — настолько непривычной была манера, в которой строила свой об­раз актриса: несвойственный ей низкий и глухой голос, заторможенная пластика, резкие повороты головы, внезапно откидывавшейся в разные стороны. А почти на следующий день, выступая в спектакле «Три возраста Казановы» по М. Цветаевой, актриса покоряла тонким станом, гибкой пластикой рук, а более всего — мягким голосом, выводящим стройные рулады ломкого цветаевского стиха.

Когда героиня Сотниковой произносила горькие и даже роковые предостережения,её лицо озаряла улыбка счастья, то ли от встречи с молодым Казановой, то ли от пережитого приключения, то ли от почти фатального предсказания грядущих прохождений Джакомо.

За Еленой закрепилась репутация крепкого профессионала и тонкого партнёра — её стали приглашать в свои спектакли Людмила Максакова и Юрий Яковлев, Юлия Борисова и Василий Лановой.

С Ю. Борисовой она сыграла в драме «Мария Тюдор», причём, играла с большим мастером дуэтные сцены, где становилась соперницей властной женщины и королевы. И опять, даже в напряжённой драматической ситуации, когда решалось, чей возлюбленный останется жить, а чьего казнят. Сотникова позволяла себе в образе молодой героини подняться над мудрой и своевольной королевой — она говорила с повелительницей, как женщина, познавшая счастье, а потому — улыбалась, веря в силу и торжество своей любви. Это противостояние на высокой галерее дворца видится мне и сейчас. Тогда я думал о том. какое счастье выпало молодой артистке — находиться на сцене рядом с Борисовой и какой труд — быть её партнёршей.

Важнымэкзаменом для актрисы был спектакль Петра Фоменко «Государь ты наш, батюшка…», не оценённый по достоинству. Внём Елена предстала в образе Екатерины I, поражая зрителей и критиков сдержанностью движений и величавостью поз.

Та постановка запомнилась мне не только прекрасными актёрскими работами Максима Суханова и Сергея Маковецкого, но и великолепным женским ансамблем, где в числе «первых солисток» была и Сотникова.

Поговорить с Еленой мне не удавалось по многим причинам, наверное, надуманным мною. Во-первых, Сотникова никогда ни в юности, ни теперь не производила впечатления богемной, веселящейся артисточки, хотя в то же время не была «букой». А мне страшно интересно было поговорить, с ней и обычной обстановке, чтобы прислушаться к природному тембру голоса, передающему на сцене тончайшие нюансы образа. Но всё не складывалось, пока, наконец, на юбилейном вечере Василия Ланового в Киноцентре Елена разом не явила все свои таланты. Она читала стихи, пела, пародировала популярных актрис театра, кино, эстрады, политиков, прекрасно владея интонационной выразительностью и характерностью: Т. Доронина. Л. Гурченко, Л. Максакова, В. Новодворская, Э. Пьеха и Л. Вайкуле. Лена улавливает и передаёт самые характерные чер­ты в звуковой манере своих персонажей.

А чуть позже театралов «взял в плен» Женский батальон: Мария Аронова, Марина Есипенко, Юлия Рутберг, Ольга Чиповская и сама Елена, сочинившая этот проект и пишущая вместе с Юлией Рутберг тексты для многочисленных и желанных выступлений.

Роль королевы Элинор удивила актёрской храбростью Елены. Обычно её поручают актрисам «бальзаковского возраста», потому что, нужно иметь представление о состоянии и чувствах отвергнутой женщины. Елена сумела прочувствовать и передать судьбу зрелой женщины, матери взрослых сыновей, борющейся за власть и наследство для детей. Актрисе ближе стал «план чувств», и она оказалась в этом не жалкой, но на редкость мудрой и обаятельной. Сотникова великолепно выстраивала образ пластически, словно пытаясь мужу — Генри — и остальным доказать своё право быть счастливой. Мне памятны их сцены с молодой соперницей — Элис в прекрасном исполнении Марины Есипенко. И если Эллис была вызывающе дерзкой, то Сотникова  —  Элинор покоряла выдержкой и невозмутимостью.

На вечерах, посвященных вахтанговцам, Елена читает стихи, играет сцены из «Казановы» со своим однокурсником и многолетним партнёром Евгением Князевым, а вне сцены по-прежнему остаётся немногословной и скупой на улыбки. Только в работе над книгой об Александре Ремизовой, в наших телефонных разговорах Елена предстала передо мной открытым, ярким и чистым душой человеком. Рассказывает о партнёрах легко и по-доброму, о себе неохотно и очень сдержанно. По-прежнему с любовью говорит о своих педагогах Елена обладает светлым чувством юмора, очень цент слова и играет ими изящно и легко.

Работа в «Анне Карениной» и в спектакле «Лев зимой» позволила Сотниковой ближе познакомиться с другими вахтанговскими мастерами. С режиссурой Романа Виктюка Елена встретилась в спектакле «Анна Каренина», а с Петром Фоменко — в легендарной постановке «Без вины виноватые». Это позволило ей оказаться в необычных постановочных условиях, а кроме того, предугадать судьбу Кручининой — Борисовой, играя в прологе Любу Отрадину.

Актриса много раз смотрела вторую часть спектакля с Борисовой, как она позже призналась мне, не для того, чтобы повторить или скопировать манеру Юлии Константиновны, а с тем, чтобы чуть-чуть «предсказать» зрителям свою причастность к судьбе Кручининой.

Так Елена вспоминает эту работу, а мне помнится одно из первых выступлений актрисы, когда Сотникова — Отрадина немного протяжно, по-борисовски, произнесла конец фразы. Лишь одной интонации было достаточно, чтобы выразить характер мечтательной и романтичной героини, которая через семнадцать лет превратится в Кручинину — Борисову.

Я всегда помню вахтанговский закон — все артисты проходят «боевое крещение», становясь участниками спектакля «Принцесса Турандот». Когда в начале 80-х знакомые артисты сказали мне, что Евгений Симонов хочет делать новый состав исполнителей с Турандот-Сотниковой, я стал предаваться фантазиям, какой будет новая принцесса и как изменится спектакль. Но те планы Симонова не осуществились, а через десять лет Елена сыграла Адельму. Может быть, впервые за мягкой лиричностью её героини чувствовалась царственность, которую не надо утверждать эффектными «выпадами» и громкими моно­логами. Достаточно было остановить взгляд на изломанной пластике Турандот или сдержанно, но отрезвляюще точно обратиться к Зелиме, — сразу становилось понятно, что эта Адельма не простая рабыня, а ханская дочь.

В последнее время режиссёры будто забыли о проникновенной лиричности Сотниковой. Так, в «Пиковой даме» она предстаёт в образе княжны Полины и в специфической пластике горбуньи и хромоножки играет первую девушку. В «Чуде святого Антония» Фоменко предложил роль мадемуазель Органе — усопшей и воскрешённой девственницы, раздираемой плотскими страстями после воскрешения. Пластика и мимический рисунок роли были выстроены филигранно: Елена то взмывала над родственниками, то расплы­валась в объятиях алчных племянников, то, умолкая навеки, беспомощным взглядом молила о продлении хоть на минуту тех вольностей, на которые решилась эта ханжа только после земной жизни.

Сегодня в родном театре Елена Сотникова занята в двух последних постановках Владимира Иванова. «Дядюшкин сон», где в её Фарпухиной, сыгранной в гротесковой манере, нельзя угадать акварельно тонкую Генриетту («Три возраста Ка зановы»), и в «Царской охоте» Л. Зорина в образе торжественно возвышенной Екатерины Дашковой, невольной участницы дворцовых интриг.

Её приглашают в антрепризные проекты, но актриса верна своему театру, как полагается вахтанговцам, но в родном доме становится холодно и неуютно. Здесь стали забывать своих корделий .более двадцати лет хранящих память о первых шагах по благословенным подмосткам и не привыкших жаловаться на обиды.

Если б я не была актрисой,
Я была бы кулисой,
Или сценой, или порталом,
Или всем театральным залом.

Актриса, написавшая эти поэтические строчки, просто необходима современному театру, с катастрофической стремительностью утрачивающему и поэтичность, и духовность, всегда отличавшие сцену от серой прозы жизни.

Мне же, как можно скорее, хочется услышать голоса режиссёров, повторяющих слова Островского:

—  Торжествуй, Аркашка! У нас есть актриса.., и наперебой предлагающих Елене Сотниковой роли, достойные её дарования и мастерства.