«МК» открывает серию публикаций о легендарных спектаклях Москвы

Спектакли бывают разные: комедии, трагедии. Которые открывают звезд и спасают жизнь. Одни — на сезон, лет на пять, но нет такого театра, который бы не мечтал оставить в истории спектакль-легенду. Тот, что идет много-много лет, на котором вырастают разные поколения артистов и зрителей. Наконец, которые сами обрастают легендами. А известно, что на театре легенда важнее всякого документа. Один из таких спектаклей — «Царская охота» в Вахтанговском театре.

Счастливый билетик для «Царской охоты»

Весна. 1775 год. Русская царица Екатерина выходит на сцену, держа на руках собачку. Собачка эта жидконога и горбата — но не левретка. «Разве высокой царской особе позволено таскать животину на руках?» — думаю я. Мария Аронова в роли Екатерины сначала передаст собаку стройному фавориту-блондину, а потом сердито отчитает наперсницу — княгиню Дашкову.

— Право же, я начинаю думать: обстоятельства моего воцаренья дурманят не только слабые головы, побуждая их к самозванству, но и иных умнейших господ. Им, верно, мои права на престол кажутся не столь безусловными, чтоб их нельзя было ограничить.

Так начинается «Царская охота» — спектакль с 17-летним стажем. Кто бы мог подумать, что скромная студенческая работа образца 1995 года с учебной сцены нахально переберется на академическую? Впрочем, случай не уникальный, но все-таки единичный, как счастливый билет: с постановки «Вечно живые» в Школе-студии МХТ 58 лет назад начался «Современник», а с «Бедного человека из Сезуана» в Щуке в постановке Юрия Любимова — новая Таганка. «Современник» до сих пор крепко стоит, а вот на Таганке нет ни того «Доброго человека», ни самого Юрия Любимова. Но не о нем сейчас речь, а о «Царской охоте».

Владимир Иванов, педагог Щуки, — это он со своим вторым курсом начал готовить дипломную работу:

— Конечно, это был риск и нахальство с моей стороны: в театре Моссовета уже шла «Царская охота», да еще в постановке Виктюка, да еще с Маргаритой Тереховой в главной роли. Но уж больно замечательной была пьеса Леонида Зорина. Когда мы его пригласили на спектакль, он посмотрел и сказал: «Я такую императрицу не видел. Я, может быть, такую даже не писал».

А между тем на студенческую «Охоту» ломится вся Москва, и все театралы обсуждают царицу — Марию Аронову. Какой она была 17 лет назад? Поразительно, но факт — Маша мало изменилась: как была крупная, со статью, с синими большими глазами, так и осталась. Как была трусихой, так и… Ей 19, а у нее уже на руках маленький сын. Впрочем, у ее партнерши и соперницы по пьесе — Анны Дубровской, играющей княжну Тараканову, тоже годовалая дочка. Посмотрев «Охоту», Михаил Ульянов приглашает студенток Аронову и Дубровскую в труппу Вахтанговского. Ни той и ни другой в голову не приходит, что им придется в этих ролях много лет выходить на сцену Академического театра.

Царский указ собачке не приказ

В «Царской охоте» есть все, что обеспечивает успех и распаляет интерес у публики: на историческом материале история страсти и любви — к мужчине, к власти, деньгам. Опять же самозванство и, наконец, любовный треугольник: Екатерина — фаворит Алексей Орлов — княжна Тараканова. Тараканова объявляет себя наследницей российского престола. Екатерина, узнав об этом, посылает за границу своего фаворита и любовника Алексея Орлова, который обманным путем должен доставить на корабле в Россию обнаглевшую самозванку. Однако по дороге между Орловым и Таракановой вспыхивает настоящая, не притворная страсть.

Из досье «МК»: Екатерина II (1729–1796). Увеличила территорию Российского государства за счет присоединения Крыма, Северного Причерноморья, Северного Кавказа, западноукраинских, белорусских, литовских земель и восточной части Речи Посполитой. Перевела в государственную собственность часть обширных церковных земель. Население России за 33 года возросло с 23,2 миллиона до 37,4 миллиона. В 1785 году выдала «жалованную грамоту дворянству» и «жалованную грамоту городам». Основала Российскую академию для изящной словесности и искусств, сеть городских школ, а также первые женские образовательные учреждения (Смольный институт благородных девиц и Воспитательное общество). В Петербурге и Москве по ее приказу появились воспитательные дома для беспризорных и сирот. Ввела обязательное оспопрививание — первой привилась сама и привила Орлова.

И вот царица Екатерина на сцене, да еще с собакой на руках. «Так почему на руках?» — думаю я. Ответ я узнала через 20 минут в царских покоях, то есть в гримерной. Здесь царственная Аронова пережидает чужие сцены.

— Сегодня ужас получился, — смеется Маша. — Перед самым выходом на сцену одна из собак (в спектакле их две) сорвалась с поводка. Я прошу всех: «Поймайте ее». Еле поймали. Пришлось вынести ее на руках. Но это ерунда по сравнению с тем, что бывает на гастролях.

А на гастроли животных, как известно, театры не возят, их за скромное вознаграждение ищут на месте. И вот в Томске несколько лет назад для Ароновой подыскали собачонку: французского бульдога — другой не нашлось.

— Я выношу ее на сцену, — продолжает Маша, — а она хрюкает, кряхтит, пукает… Я лицо прячу в нее, чтобы не рассмеяться. Но сегодня… спектакль — это что-то: я за собачкой наклонилась, чтобы взять на руки, а у меня колготки по шву треснули. Хорошо, еще резинка не лопнула.

Для Ароновой «Царская охота» — это судьба.

— Я обожаю этот спектакль, но вернуть тот, студенческий, невозможно — понимаешь: в одну реку дважды не входят. Годочков нам сейчас побольше, детей и потерь побольше. Тот был как первая любовь. Я ходила по-другому, голову держала по-другому. Я была — царица.

— А сейчас ты кухарка?

— Нет, не кухарка. Но нет того детского ощущения и полета. Как бы я ни старалась, я не могу его вернуть. И начинался он в институте, между прочим, по-другому — не с собак. Я грызла яблоко, когда отчитывала Дашкову. Мне еще тогда Владимир Владимирович Иванов сказал: «Ты грызи его, как будто грызешь фрейлину свою». И я с наслаждением ей как бы отгрызала — руку, ногу, голову.

То ли бандит, то ли граф

Долгожителей в «Царской» — двое: царица Екатерина (Аронова) и самозванка Тараканова (Дубровская). Все остальные… то ли были, то ли не были. Например, в той студенческой «Охоте» был персонаж — заграничный посол. Его играл Гоша Сиятвинда. Сейчас этого персонажа нет, а Сиятвинда стал артистом «Сатирикона». Но не он погоду в спектакле делал, а фаворит Алексей Орлов. Его играл сначала Владимир Епифанцев, но, ударившись в режиссуру, стал делать спектакли-трэш, за что получил прозвище «анфан террибль нашего театра». А сменивший его Константин Соловьев, которого теперь мало кто вспомнит, в общем, полюбил женщину из США и уехал за ней, не мучаясь вопросом, что важнее: любовь или театр?

Вот тогда над «Царской охотой» нависла угроза закрытия. Где взять Орлова? Этого харизматичного русского мужчину, который умел ловко вертеть и русской царицей, пользуясь ее женской слабостью, и государством Российским?

Алексей. Явился по твоему повеленью, государыня.

Екатерина. Что ж, входи. Сколь тебя, сударь мой, дамы боятся. Княгиню Екатерину Романовну как ветром сдуло в единый миг.

Алексей. Норов крутой, а объезжена худо. Князь был наездник не больно лихой.

Екатерина. Зато ты, граф, лошадник отменный. Все знают.

Алексей. Лошади — моя страсть.

Екатерина. К людям, граф, надобно быть добрей.

Алексей. Матушка, люди того не стоят.

Вот это я понимаю — диалог! И кто сможет наравне с Ароновой вести словесную дуэль, от которой не то мороз по коже, не то истома по телу разливается? Как ни странно, но найти графа Орлова помогли бандиты. То есть сериал «Бригада», рассказывающий о трудной, вызывающей сочувствие судьбе… молодых русских гангстеров, чье состояние теперь оценивает журнал «Форбс».

Мария Аронова: — Владимир Владимирович Иванов дал нам задание присматривать каких-то брутальных пацанов. А мы в то время снимались в «Бригаде». И вот во время съемки я увидела Вовку Вдовиченкова, подошла к нему. «Ты не хочешь попробовать себя в театре?» — спросила его. «Я? Ну не знаю», — ответил Вова.

Вдовиченков попробовался и остался в Вахтанговском в качестве екатерининского любимца. Более того, он стал первым человеком в истории театра, кого приняли в труппу не из Щуки, а из ВГИКа. Теперь, когда Вдовиченкова на поклонах заваливают цветами, Аронова чувствует себя его крестной матерью.

Из досье «МК»: Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737–1808 годы) — русский военный и государственный деятель, генерал-аншеф. Интересовался наукой, покровительствовал Ломоносову и Фонвизину, состоял в переписке с Руссо. Был одним из основателей Вольного экономического общества и первым его выборным председателем. В 1768–1769 годах разработал план военной операции против Турции в Средиземном море, за победу в Чесменском бою в 1770-м получил право присоединить к фамилии наименование Чесменский. На Хреновском конном заводе, принадлежавшем Орлову, была выведена одна из самых известных в мире русских пород лошадей — орловский рысак.

Впрочем, сам актер меня резко удивляет, когда говорит, что эта роль — не самая его любимая. Вдовиченков — брутального вида мужчина, похож на боксера и Высоцкого одновременно. Не очень разговорчив. Премьеру сыграл в Киеве в тот страшный для всей страны день, когда в Москве чеченские террористы захватили «Норд-Ост».

Владимир Вдовиченков: — Этап в жизни для меня был важный, но, на мой взгляд, Орлов — не самая удачная моя работа, поэтому я ее не очень люблю. Георгий Тараторкин, мой мастер, когда посмотрел спектакль, раздолбал меня так… Сказал: «Позерство это». Но со временем я к роли даже как-то прикипел.

— Может, ты не принимаешь людей такого типа?

— Какой такой тип?

— Ну, мужчин, которые пользуются женской слабостью.

— Я не хотел бы быть удачливым в этом смысле, как граф Орлов. У него тяжелая судьба, и я не хотел бы пережить подобную судьбу.

— Твоя первая профессия сугубо мужская — моряк. По сравнению с ней актерская тебе не кажется… ну… женской, что ли?

— Романтика и сложности морской профессии в основном в книжках. А актерство… Для меня это раньше было как «попрыгунья Стрекоза лето красное пропела». Разочарование у меня другое: вот думаешь — готов зрителю отдать всего самого себя, зритель должен от твоей истории сходить с ума, а выясняется… Да ничего с ним не происходит, он невнимательно тебя слушал. Досадно. В общем, у меня свои счеты со спектаклем.

— Как сводишь?

— Никак. Играю.

Вот он прибывает в Италию для соблазна Елизаветы-самозванки. И вот их первая встреча — глаза в глаза.

Елизавета. Граф, перед вами несчастная женщина.

Алексей. Княжна, кто счастье другим дарит, сам счастлив редко бывает. Но и тут фортуны можно дождаться. Страшен черт, да милостив бог.

Елизавета. В эту минуту я счастлива, граф.

Алексей (чуть помедлив). Я так же, княжна, — как давно уже не был.

Не роль — мечта! И чего это Вдовиченков страдает: «неудачная, устал» от нее, как байроновский Чайльд-Гарольд? Не понять этих артистов, особенно героев-любовников.

Царский подарок — жизнь

А вот вторая его возлюбленная — Елизавета Тараканова.

Из досье «МК»: Княжна Тараканова, она же принцесса Владимирская, она же султанша Али-Эмети, она же принцесса Азовская, объявившая себя дочерью бывшей российской императрицы Елизаветы Петровны от маргинального брака с графом Алексеем Разумовским.

Анна Дубровская по жизни застенчивая, скромняга. А на сцене — смех, когда играет характерные роли вроде Алкмены в «Амфитрионе», и слезы жалости от ее Таракановой.

Внимание! Если бы не «Царская охота», кто знает… была бы Дубровская сейчас жива? В 2002 году она снималась на Кавказе в фильме Сергея Бодрова-младшего. Со съемок уехала всего на один день — как раз отрепетировать «Царскую», а вечером отыграть другой спектакль. И именно в этот день с гор сошла лавина и накрыла группу. Погиб Бодров, погибли другие.

Анна Дубровская: — Когда я пришла на репетицию, по радио сообщили, что пропала группа. Поверить и осознать, что произошло, я тогда не могла. И только когда укладывала вечером дочку спать, до меня дошло — ведь если бы иначе сложился репертуар в театре, другой был график, а я осталась в ущелье с группой… Господи…

Дубровская получила поистине царский подарок — жизнь.

За эти годы у нее выросла дочь и стала студенткой Щуки, с мужем построили дом. Дубровская сыграла несколько крупных ролей, самая заметная из последних — Елена Андреевна в «Дяде Ване», на которого не попасть.

— Аня, ты кого больше любишь — Тараканову или Елену Андреевну?

— По-человечески симпатия у меня к Таракановой. Между прочим, благодаря Таракановой на 4-м курсе я получила роль Турандот. Попала как кур в ощип, как щенок, брошенный в воду. Но скажу честно, с Турандот я не породнилась. А с Таракановой… Знаешь, это такая шахтерская для меня роль: я после спектакля еле-еле до машины дохожу, сил нет. Там оголенная эмоция, как электрический провод…

Сказала и пошла на сцену родниться с Таракановой. Есть там потрясающая сцена — последнее свидание Орлова с возлюбленной самозванкой, где он не целует и не ласкает ее, как на корабле, а допрашивает.

Елизавета: — Алеша… Милый… Во мне уже дышит твое дитя… Але-шень-ка-а!

На этих словах женщины в зале глотают слезы. У мужчин дергаются кадыки. Все-таки «Охоту» больше любят женщины. И плачут на ней: и по отчаянной авантюристке Таракановой, и по статной Екатерине, которая любила, как простая баба. Но власть… Это сладкое слово «власть» с чувством живым несовместно…

Учитель заменил ученика

«Царская охота» знает трагедию и потери. Прошлым летом артист Алексей Завьялов, игравший роль старшего брата Орлова — Григория Орлова, разбился, прыгая с парашютом.

— Ах, каким он был замечательным партнером, — вспоминает Аронова. — Как он играл Орлова-старшего! Тонко, иронично. Жалко его безумно.

Подробности той трагедии хорошо известны: Леша с аэродрома позвонил жене Маше, потом партнерше — Ароновой, тоже Маше. Сказал, что через несколько дней приедет к ней на Волгу рыбачить вместе с ее семьей, но… Прыжок, несколько операций, месячная кома — и Леши не стало.

На роль Орлова-старшего вместо Алексея Завьялова ввелся его учитель Евгений Князев, сам актер, ректор Щукинского училища.

— Женя, — спрашиваю его, — ввод — это ужасно или для профессионала обычное дело?

— Несчастье. Никогда не забуду свой самый первый срочный ввод на заре карьеры. В 82-м году, когда меня приняли в театр, я тут же поехал на гастроли. Меня вводят в массовку «Ричарда III», где я стою с копьем. Дальше — переезд из Новосибирска в Томск, а там выясняется, что на первом спектакле «Мистерия Буфф» артистов не хватает: Максакова с переломом ноги в больнице, другой задержался на съемках. И тогда Евгений Рубенович Симонов (экс-главреж Вахтанговского. — М.Р.) решает ввести меня на роль — Вельзевула. Учу текст чуть ли не в один день. А все артисты отдыхают, но из-за меня вынуждены приходить на репетицию — в летних платьях, на босу ногу.

А когда все загримировались и надели костюмы, выяснилось, что я половины людей узнать не могу. И еще понимаю, что не помню текста, первой реплики не помню. Поворачиваюсь к Казанской: «Алла Александровна, какая у меня первая реплика?» Она мне говорит. «А дальше?» Она смотрит на меня: «Жень, ты выходи, говори первую реплику. Или ты все вспомнишь, или ничего не скажешь. Другого выхода у тебя нет». Мы вышли, и я не смог произнести ни слова. Шок, паника. Мне подсказывают. С горем пополам что-то сказал и бегом вниз, зарываюсь в занавес от стыда. Меня нашел Володя Иванов, вытолкал на сцену. После спектакля побежал собирать вещи, чтобы смыться. Меня вызвал Симонов: отругал, но сказал, что еще раз заставит меня играть этот спектакль. Только потом я узнал, что и Иванов, и другие артисты сказали ему, что, если мне не дать еще раз шанса сыграть, я уйду из профессии.

Редкая порода «Царской охоты»

Екатерина. Сладко? Очень уж хороша? Говори! (Бьет его по щеке.)

Алексей(глухо).Что говорить-то?

Екатерина. А ей сейчас сладко? Вишь, как чувствителен. Как добросерд! Сатир, кентавр! Так сам и допросишь. Коли жалеешь. Без кнута.

Алексей. Богом прошу, избавь, государыня. Как мне допрашивать?

И мужское предательство. И мужчинский мужчина ломается, как сухая ветка, в руках царицы. И этот отчаянный крик Таракановой: «А-ле-шень-ка!!!»

Уже за кулисами.

— Маша, за годы «Царской охоты» что произошло в твоей жизни?

— Рождение еще одного ребенка. Владик-то у меня и до царицы был. Кстати, еще студентом он выходил в массовке в «Царской охоте», маршировал.

— Твой сын в этом сезоне принят в труппу. Какие чувства ты испытываешь?

— Чудовищные. Страх, любовь, гордость. Я каждый раз себе говорю, что в театре к этому человеку не имею отношения. Я понимаю, что ему 20 и его надо отпустить, что у меня в его возрасте уже ребенку год был, но… Владик начинает с «кушать подано», что правильно. У меня такого не было. Я беспокоюсь только об одном — чтобы он не разочаровался в театре.

— Как складываются взаимоотношения режиссера Туминаса с артисткой Ароновой?

— Я скажу так: артистка Аронова восхищается его талантом, бесконечно хочет с ним работать и ждет от него предложения. К великому сожалению или счастью (не могу определить), я себя не умею предлагать. Я умею ждать и быть послушной. У меня абсолютно правильные взаимоотношения с режиссером: я — женщина, он — мужчина.

— Маша, мне кажется, у тебя заниженная самооценка.

— Я никогда этого не скрывала — я абсолютный трус. Я — глина, которая может быть отвратительной кучей или восхитительной вазой в руках хорошего гончара. Римас предлагал мне участвовать в «Дяде Ване», сыграть Елену Андреевну.

И что получили в сухом остатке? Аронова, яркая, производящая впечатление сильной женщины, струсила. А скромняга Дубровская сыграла чеховскую героиню. Как же в театре все запутанно…

«Царскую охоту» в этом сезоне играют в последний раз, осталось несколько представлений. Режиссер Иванов говорит, что спектакль прожил достойную жизнь, на нем выросли артисты и что, видимо, пора ему…

— Не жалко?

— Жаль, конечно.

И мне жаль, и зрителям, и артистам. И хорошо, что с ним прощаются на грустной ноте, а не тогда, когда артисты на спектакль-долгожителя и смотреть уже не могут.

P.S. Животная ремарка: при царском дворе, и так написано у драматурга Зорина, были уиппеты — редкая порода собак. Для спектакля их начали искать по Москве, нашли с трудом. Но, когда их привезли в театр, они с перепугу окропили все углы и кулисы. Не могли привыкнуть долго. Но самое потрясающее произошло потом. В день спектакля с самого утра собаки садились у двери и ждали, когда к вечеру подадут машину и повезут их в театр. Потом, отыграв, получали гонорар за выход (естественно, хозяева, а не собаки) и с чувством выполненного долга уезжали.