Мэтру отечественного театра Юрию Любимову исполнилось 95 лет

В свои 95 Юрий Петрович Любимов приступает к оперной постановке в Большом театре. В 94 года, непосредственно после скандала с собственной труппой Театра на Таганке, взялся за «Бесов» Достоевского в Театре имени Вахтангова, и спектакль вышел энергичным, ясным, жестким. Конечно, это феномен, и предрасположенность Любимова к феноменальности имеет давнюю историю.

Это он в период расцвета той, легендарной «Таганки» мог войти в свой кабинет и эффектно забросить на крышу пыльного шкафа томик Станиславского. Это он позволял в глубокие советские времена звучать на сцене тому, о чем другие не смели и помыслить. Мог сплотить вокруг своего театра весь цвет оппозиционно настроенной советской интеллигенции. Мог фрондировать, подстегивать своих артистов светом фонарика. Мог уже в немолодые годы решиться на отъезд из страны, а потом на возвращение в нее и в свой театр, который (не сказать хладнокровно, ибо немалой крови это ему стоило) мог разделить на две автономные половины. И начать практически заново.

Почти одновременно отмечаются юбилеи Юрия Любимова и Олега Ефремова, мхатовского лидера, который тоже решился на театральный раздел и тоже пытался строить новое до самого своего последнего часа. Перемены с «Таганкой», как и со МХАТом, воспринимались тогда событиями национального масштаба. В отличие от нынешних театральных скандалов это были серьезные, драматичные события большого общественного значения. Это определялось значимостью главных фигур и мощью театрального содержания, на которую они были способны. Юрий Петрович, видимо, не склонен к драматизации в жизни – очень крепкая порода. Зато его вошедшие в историю таганковские спектакли взрывали общество и драматизмом, и социальной беспощадностью.

Казалось бы, попранный им Станиславский не помешал ему, однако, вырастить на «Таганке» целую плеяду универсальных актеров высочайшего класса: Алла Демидова, Зинаида Славина, Владимир Высоцкий, Валерий Золотухин, Леонид Филатов, Вениамин Смехов, Александр Трофимов, Иван Бортник, Николай Губенко. Его актеры не хуже, а то и лучше других осуществляли «я в предлагаемых обстоятельствах» и при этом
обладали ярко выраженным собственным «я» поверх всяких обстоятельств. В момент раздела «Таганки» личностные начала артистов дали о себе знать самым существенным образом, иначе этот раздел так и остался бы по ведомству очередной склоки.

Любимов привил российскому театру второй половины ХХ века эстетику Мейерхольда и Брехта, сплавил европейские тенденции с русскими стихиями, а азартную игру – с мощным гражданским темпераментом.

Дважды в одну реку не входят. Он уехал в 1980-е годы из одной страны, а вернулся в 1990-е в другую и сам к тому времени был уже другим человеком. «Таганка» эпохи девяностых и нулевых, куда Любимов возвратился, сохранила форму, однако поменяла суть. Умудренный возрастом и жизнью мастер более не фрондировал, скорее язвительно философствовал, отчаянные, прямые апелляции к залу сменил афористичными размышлениями. Но удивительным образом не потерял ни энергии, ни остроты ума, ни куража, ни уникального чувства тотальной игры.

В 2011 году, после событий, достойных того, чтобы называться лишь скандалом, он расстался со своими нынешними артистами и ушел с «Таганки», завершив, таким образом, любимовскую эпоху этого театра. Его спектакль «Бесы» вскоре появился на свет в Театре имени Вахтангова, в том самом, порог которого Любимов не переступал примерно полвека (здесь он когда-то был одним из ведущих артистов). Слишком многое закольцевалось в этой постановке. 94-летний режиссер, славившийся прежде острым политическим мышлением, ставит великий роман Достоевского
в момент, когда Россия находится на новом витке общественного брожения, протестантства всех мастей и оттенков. Но выбирал он этот материал наверняка и под впечатлением от недавних постыдных событий в собственном театре, где он хлопнул дверью, обвинив своих взбунтовавшихся актеров, по существу, в бесовщине.

Седой маэстро по-прежнему сидел на премьере в центре зала со своим знаменитым фонариком в руках, которым еще на «Таганке» советских времен подстегивал в артистах бешеный общественный темперамент. Та «Таганка» была для власти и для обывателей тоже средоточием «бесовщины», гнездом бунтарства, оппозицией и фрондой. Но «Бесы» поставлены как «концертное исполнение романа», в них слышится желчный приговор бесовщине всех мастей и оттенков и вместе с тем ощущаются та гармония и стройность, что присущи только видавшим виды мудрецам.

В свои 95 лет легенда отечественного театра Юрий Петрович Любимов, конечно, выглядит умудренным. Но он мудрец играющий, и это действительно феноменально.