«Постоянные перевоплощения — его стихия. Подвижность и переменчивость, восприимчивость к несхожим стилям и формам — свойства его актерской натуры. Вечное ускользание от всего определенного — его сущность. Лукавое притворство — кредо лицедея. От роли к роли меняет маски, представая то беспечным клоуном, то рефлексирующим философом, то несчастным страдальцем, то равнодушным резонером. Он может быть и удачливым победителем, и утонченным интеллигентом, и беспечным модником. А может только делать вид, что меняется, оставаясь самим собой», — пишет о Сергее Маковецком Елена Губайдуллина.

Вы можете лично убедиться в этом! С 5 -10 ноября на сцене театра Noel Coward пройдут гастроли Театра имени Вахтангова. Смотрите Сергея Маковецкого в роли Ивана Войницкого в «Лучшем спектакле России 2011года» «Дядя Ваня» (постановка Римаса Туминаса).

— Почему все-таки для гастролей был выбран «Дядя Ваня»?

— Потому что мы ведь практически все дяди Вани! – рассказывает Сергей Маковецкий. — Единственные слова дяди Вани, которые иностранный зритель не может понять, это фраза: «Я не жил!» Что это значит? Ты ведь не родился мертвым? А русским это понятно: ведь если бы я жил нормально, из меня мог бы получиться Шопенгауэр или Достоевский. У Чехова есть небольшая провокация: во всех монологах дядя Ваня обвиняет в своих несчастьях Серебрякова. А Серебрякова ведь самого отставили! В нашем спектакле с дядей Ваней происходит какое-то переосмысление жизни, и мы старались не обвинять, а находить другую интонацию – интонацию беседы перед иконами. Это очень современный спектакль, потому что сегодня многие россияне также могут о себе сказать: «Пропала жизнь!»

— Каковы ваши взаимоотношения с залом?

— Когда я был молодым актером, я пытался обязательно добиться реакции, хотел, чтобы весь зал на меня смотрел. А потом понял, что ошибался. Нельзя «переть» на публику – она в ответ сразу закрывается; говорит: «Да оставь ты нас в покое. Мы купили билет, пришли — дай отдохнуть, расслабиться. Иди играй, артист». С опытом пришло понимание: не хотите слушать – не надо. Надо публику немножко послать. Но при этом продолжать заниматься тем, что тебе интересно. Вдруг ей становится интересно: а что это он там делает?

— Как актер вы всегда принимаете концепцию роли, которую предлагает режиссер?

— Бывают решения, которые принимаешь сразу и безоговорочно. С другими, может, не соглашаешься, но в том и прелесть творческого процесса, что можно попробовать варианты, убедиться, кто прав – ты или режиссер. Театр это позволяет. Кино, кстати, тоже: если режиссер чуткий, он позволит актеру сыграть его дубль. А если самодур – то и спорить с ним бесполезно.

— Как происходит вживание в роль? Вы начинаете мыслить как персонаж?

— Нет, вы не мыслите как персонаж – вы просто о нем думаете. Если я скажу, что я весь в «Дяде Ване» и ничего не замечаю вокруг, это будет неправдой. Это же актерство, игра, и в ней гораздо больше творческой фантазии и смысла, чем в просто тупом воспроизведении персонажа.

Сегодня Театр им. Вахтангова – это имя, афиша. И это заслуга Римаса Туминаса, который вернул нас к нам же самим. Потому что язык, который он предлагает, невероятно современный и абсолютно вахтанговский. Эта легкость существования, неирония и ненасилие над публикой, яркая форма и грандиозный текст – чисто вахтанговские черты. Римасу удалось соединить оба поколения актеров — и театр ожил, зазвучал. И когда мы приедем в театральную Мекку – Лондон, я надеюсь, там почувствуют нашу боль и нашу надежду, наше желание быть счастливыми и невозможность быть счастливыми. Это все есть в «Дяде Ване». Приходите.