Эта статья – часть проекта Год Шекспира, освещающего Всемирный шекспировский фестиваль, самое масштабное мероприятие, посвященное великому драматургу, которое когда-либо видел мир.

Как и следовало ожидать, союзы в рамках спектакля «Мера за меру» были достаточно редки – за исключением союза между экспрессионизмом и натурализмом. В самом деле, программки театра Вахтангова говорят, что труппа находится «под двойным влиянием Мейерхольда и Станиславского, зрелищности и психологической правды». Этот союз захватил внимание многочисленной аудитории театра «Глобус», добрую половину которой составляли русскоговорящие зрители (по сравнению с заметно меньшим числом говорящих на суахили на дневном спектакле «Веселых Жен» в тот же самый день). Демографические особенности собравшихся были, возможно, еще более удивительны для тех, кто привык к обычно взрослой аудитории менее известных пьес Шекспира – здесь было много семей с детьми. Никакой щепетильности в отношении «взрослых тем» замечено не было. Молодые девушки около меня демонстрировали способности откровенных и зрелых критиков, задавая вопросы родителям по ходу перипетий Изабеллы (в роли которой выступала Евгения Крегжде): «Что она делает — смеется или плачет?»

Действие началось с громкой, сомнительного качества музыкой, на сцене, заполненной обрывками бумаги и мусором, включая бутылки, коробки и (с политическим намеком) книги –не говоря уже о стилизованных, но тем не менее развратных жителях Вены. И мусор, и персонажи разлетались по сцены, несомые бурными порывами ветра, вызванными воображением актеров, и отзывались эхом действительности по всему театру в этот сырой и очень холодный вечер (и актеры тщательно обыгрывали этот факт, периодически указывая на небе и купаясь в струях дождя на маленькой пристройке к сцене).

«Уезжая» из города, Герцог оставляет наместника – Анджело: тщательно прилизанные волосы, отглаженный костюмчик с галстуком, очки на носу – в обеих ролях Сергей Епишев – символически одержимого невинно выглядящей коллекции растений в плошках. Благое первое впечатление от его правления быстро разрушает судебное преследование «порока», включая внебрачную связь Клаудио и его возлюбленной Джульетты, выходки госпожи Перепрелы и веселый беспорядок Помпея и Пены – в течение всего суда он сидит неподвижно, как статуя, на авансцене. Кроме того, просьбы Изабеллы, которую неоднократно сносит виртуальным «ветром» (а затем и фактически) в руки Анджело Лусио, друг Клаудио, обращенные к Анджело от имени ее брата, выпускают на волю поток желаний действующего лидера. Возвышаясь над неловкой, миниатюрной , девочкой-подростком Изабеллой, он выведен из равновесия ее эмоциональными просьбами и импульсивным физическим контактом. Его руки неудержимо дрожат, и он мечтает о совместном эротическом свинге, который они станцуют с ней, а в ожидании их следующей встречи он неумеренно употребляет алкоголь. Испытывая отвращение к своим порывам, он строит стол длиной почти со сцену так, чтобы они могли сидеть на его противоположных концах. Однако его решимость скоро превращается в распаленное преследование ее по всей комнате, где он предъявляет ей ультиматум: чтобы спасти брата, она должна отдаться ему – и прижимает рыдающую Изабеллу к столу.

Изабелла навещает Клаудио, будучи уверена, что он не будет просить, чтобы для его спасения она пожертвовала своим целомудрием. В течение всей сцены Герцог, переодетый Монахом, следит за ними, спрятавшись за колонной. Выразительность голоса Изабеллы, умоляющей брата и испуганной его эгоизмом, вызвала у меня неожиданные слезы. Брат и сестра стояли на коленях на полу, вспоминая свое детство, свою дружбу, но в какой-то момент, охваченная возмущением, Изабелла начинает бить Клаудио, пока он не падает в обморок в конвульсиях. Насилие, которому она подверглась в предыдущей сцене, становится таким образом ее единственным оружием, ее последним средством все более и более отчаянной защиты ее сексуальной неприкосновенности.

В этот момент переодетый монахом герцог выходит из укрытия и предлагает, чтобы место Изабеллы в кровати Анджело заняла Марианна, которую тот отверг. Марианна, негаснущую любовь которой к Анджело символизирует миниатюрный лесок растений, которые она всегда носит с собой, соглашается. Уловка с подменой в кровати остается не инсценированной, и представление продолжается с неизменным своеобразием, показывая инсценировку казни и прощение Клаудио и Анджело. Внезапно сцену опять сотрясает оглушительная музыка, и Герцог, вернувшийся к власти, гонится за Изабеллой по сцене в почти точной копии хореографии более ранней борьбы между Изабеллой и Анджело. Надежды аудитории на возможность Изабеллы избежать брака с Герцогом на мгновение воспрянут, когда девушка отвечает звучной пощечиной в ответ на его удар и встречает его предложение со смехом. Однако эти надежды будут столь же быстро разбиты, и представление кончается тем, что рыдающая Изабелла снова прижата к столу, а декорация превращается в хаотическую мусорную кучу.

Обходя огромные лужи по пути на станцию я и мои друзья, с которыми мы смотрели спектакль, в возрасте от 18 до 58, согласились, что его стоило посмотреть, несмотря на плохую погоду – а возможно, именно в такую погоду.