В Театре им. Евг. Вахтангова в день рождения его основателя сыграли «Евгения Онегина» Пушкина с подзаголовком «Сцены из романа» в постановке Римаса Туминаса.

Он щедро одарил Москву неожиданными интерпретациями самых главных хрестоматийных шедевров русской литературы и вот не побоялся подступиться к нашему «поэтическому евангелию», где национальный гений сумел выразить все, что только есть загадочного в русской душе. Взгляд литовского режиссера довольно суров и радикален, хотя и не лишен умиления, что может примирить зрителя с необычной трактовкой любимого произведения. Как всегда у Туминаса — это фантазия на русские темы. С помощью самого Александра Сергеевича. Заранее можно сказать: эта феноменальная постановка займет высшие позиции в рейтинге премьер нынешнего сезона.

На сцене никаких «онегинских колонн» и вообще признаков поместного дворянского рая, чем так нам милы пушкинские строки, и вообще  никакого Чайковского. Звучит музыка Фаустаса Латенаса, с первых минут спектакля настраивающая на печальный лад. Сцена представляет голое сероватое пространство с мутным зеркальным задником, благодаря чему зрителю видятся вся безмерная глубина и зыбкость истории любви-нелюбви Евгения Онегина и Татьяны Лариной на фоне российских реалий. Какой век — неважно. Вот это художником-сценографом Адомасом Яцовскисом придумано гениально.

Онегиных — два. Еще молодой, но какой-то напыщенный и, кажется, совсем глупый (в исполнении Виктора Добронравова) и поживший, поездивший по России, а значит, многое понявший — Сергей Маковецкий. А Татьяна одна. Актриса Ольга Лерман играет ее не просто лирической героиней, а «девушкой с характером». Как она хватает скамью после отповеди Онегина и со злости лупит ею по сцене! Это вам точно не ХIХ век. Сильно «нерв разошелся» у Татьяны — Лерман и в заключительной сцене с Онегиным, сыгранной, на мой взгляд, слишком уж грубо. Но и понять ее можно. Что он теперь явился к ней с признаниями, какой-то весь «помятый» жизнью? А у нее богатый муж — князь и просто очень хороший человек. И строки про то, что она готова «пышность эту» поменять на прошлое житье на природе, звучат как-то не очень убедительно. Ну, очевидно, такой у Римаса Туминаса взгляд на русских девушек. Здесь он явно с Пушкиным расходится. Вот и в заключительной сцене Татьяна в результате танцует с… медведем. Что бы это значило?

Вместо душенек-подруженек, собирающих «вишенье», — девичья массовка, сопровождающая все сцены, своеобразный «танцкласс» под руководством танцмейстера, в котором узнается… Людмила Максакова. Этой актрисе режиссер снова предложил острогротесковый рисунок роли, а их у нее еще две — любимая Танина няня и… смерть, которая приносит пистолеты, опекает мертвых и символизирует «убитую любовь» в финале. Кстати, в «Евгении Онегине» режиссер нашел роли для других своих любимиц: Юлия Борисова играет «Сон Татьяны», Галина Коновалова — московскую кузину, Мария Бердинских — «зайчика», перебегающего дорогу ларинскому экипажу. Вот уж щедрые дары от Туминаса! Еще придуманные им персонажи — «отставной гусар» и «странница с домрой». И если герой Владимира Вдовиченкова (ужасно обаятелен) наделен пушкинским текстом и активно участвует в происходящем, то непонятно откуда взявшаяся девушка (Екатерина Крамзина) молча следит за происходящим на сцене, являя собой, наверное, ту самую «русскую душу».

Загадок в спектакле много, и долго-долго зрителю придется мозговать, чтоб понять замысел режиссера, именно так представившего современной Москве «Евгения Онегина», строки из которого добрая половина зала (видно было по губам) повторяла за актерами. Но за сложность этого все же, сказать по чести, потрясающего действа и в связи с этим предстоящую умственную работу зрителю дается утешение — необычная, очень остроумно придуманная программка: в старинном конверте — письмо Татьяны и рисунки на полях — портреты участников спектакля.