Есть в пьесах советских драматургов особые, почти забытые современным театром сердечность, доброта и душевность. И даже если ситуации, в
которые попадают их герои, непросты, а судьбы авторов складывались иногда весьма трагично, в них есть свет. И не только в пьесах признанных классиков отечественной драматургии — В.С. Розова, А.М. Володина, А.Н. Арбузова, А.В. Вампилова, — но и у тех, кто классиком стать не успел. Как, например, Александр Афиногенов, погибший во время налета фашистской авиации на Москву в октябре 1941 г. в возрасте 37 лет.

Пьеса «Машенька», по которой поставлен спектакль «Окаемовы дни», написана в 1940 г. Первая постановка была осуществлена весной 1941 г. в театре им. Моссовета. В 2013 г. эта пьеса была поставлена режиссером Родионом Овчинниковым на сцене театра им. Евг. Вахтангова. В роли профессора Окаемова — уникальный, изумительный русский актер Владимир Этуш. Спектакль приурочен к 90-летнему юбилею артиста. Почти два часа без антракта актер находится на сцене.

Театр немного сократил пьесу, оставил всего шесть персонажей. История отношений профессора и его внучки Машеньки (Мария Костикова); жены его умершего сына, на которую профессор таит давнюю обиду (Анастасия Васильева); Леонида — друга сына (Кирилл Рубцов); его любимой женщины — хрупкой и изящной учительницы светских манер в театральном техникуме (Анна Дубровская); верной домработницы, посвятившей свою жизнь профессору (Ирина Дымченко) — этот клубок человеческих взаимоотношений разворачивается перед нами под музыку А. Вивальди. Начало пьесы — «Лето» из знаменитого цикла «Времена года».

Итак, лето — разгар жизни. К профессору-историку из далекой Сибири приезжает 16-летняя внучка, внося в дом суету и свежее дыхание
жизни. «Полюби меня, дед, я тебе счастье принесу». Обещание счастья. А у самой — странные фантазии: «Мне кажется, я скоро умру, я не вижу себя в будущей жизни». Дед (да и зритель) смеется над глупыми фантазиями. Обещали же счастье.

Одна из наиболее пронзительных сцен спектакля: герои за праздничным столом встречают Новый год, и сердце вздрагивает, когда из
старенького приемника звучат поздравления с наступающим, непременно счастливым 1941-м годом. А потом выходит старый профессор Окаемов в новогоднем костюме мудрого звездочета и говорит трогающие душу слова о своем предчувствии великих испытаний. Сам драматург, когда писал эту пьесу, не знал масштаба этих великих испытаний.

Он мудр и лукав, этот профессор Окаемов, непрост и неоднозначен, он живет в своем мире, занимаясь, судя по всему, древней историей,
отгородившись от внешнего мира стеной своего кабинета. Эта стена, углом перегораживающая сцену, раздвинется, исчезнет, когда сердце старого профессора дрогнет под напором любви и света.

Знаменитые этушевские интонации, неповторимая ирония и высочайшая сценическая культура — то, как играет Владимир Абрамович, надо
непременно видеть и слышать. Актер-фронтовик, не понаслышке знающий о времени и тех испытаниях, которые достанутся героям.

Как утверждает режиссер Родион Овчинников: «Не напрасно в название спектакля вынесена фамилия. Нас интересуют Род, Семья. Как мучительно
иногда эти понятия складываются в живое человеческое сообщество. Как трудно поступиться своими принципами, стерпеть, сдержаться, уступить. Семья требует большого терпения и любви. И если люди через слезы, проблемы все же идут к тому, что семья это не «я», а «ты и я», «мы», тогда Бог пребывает с этими людьми и ничего не страшно».

Это спектакль для тех, кто любит русский психологический театр и идет в театр прежде всего для того, чтобы сопереживать и сочувствовать.
Под музыку А. Вивальди театр предлагает зрителям просто посмотреть друг на друга. И любить друг друга, как в известной песне: «Любить, что было сил». Одна из сцен спектакля, очевидно дописанная театром (во времена А. Афиногенова такой текст просто не мог звучать со сцены), когда профессор, утешая внучку, переживающую первую несчастную влюбленность, говорит с ней словами евангельского «гимна любви».
Видимо, зритель очень истосковался по этим простым истинам, ибо зал в конце спектакля долго стоя аплодирует актерам и, прежде всего, замечательному Владимиру Абрамовичу Этушу, который, подняв руку, призывая к тишине, говорит только одно слово: «Спасибо!»