В том, чтобы относиться к своему Отечеству с любовью, охранительно, несмотря на все его несовершенства и кричащие противоречия, очевидна столь же мощная традиция, как и в векторе противоположном, разрушительном.

Не устраивает и, как теперь ясно, никогда не устроит приверженцев последнего направления Россия историческая, воспетая Тютчевым как «край родной долготерпенья, край ты русского народа». Великий поэт прекрасно знал и западный мир, поскольку был дипломатом, политиком, историософом, переводчиком с европейских языков. Полагаю, не мешало бы из подобной многосторонней образованности несколько подзанять сотрудникам российского ТВ, освещавшим значимые события прошлой недели: 20-летие Конституции РФ, послание президента Федеральному Собранию, события в Украине и 95-летие со дня рождения Александра Солженицына.

«Метили в коммунизм, а попали в Россию», — диагностировал выдающийся философ нашего времени Александр Зиновьев. Во многом эта формула относится и к автору «Архипелага ГУЛАГ», в чьем творчестве 1960-х – первой половины 1970-х годов Россия-СССР предстает по преимуществу лагерем, перемалывающим миллионы людских судеб. Солженицын не простил своему народу, что тот пошел в 1917-м за большевиками, выбрав марксистскую материалистическую мифологию вместо православного креста.

Когда писатель предложил в 1990-м проект по обустройству России, прежде всего он призвал к сбережению народа, для чего следовало отказаться от имперских амбиций, также предложил формирование демократии снизу – новое земство.

От имперской парадигмы избавились, а движения вперед незаметно. Писатель-мыслитель предупреждал об опасности разделения славянских народов, словно предвидя нынешний евромайдан в Киеве. Призывал общество, если оно хочет быть устойчивым, к личному и общему сознательному ограничению, указал на то, что нравственные установки социума первичны, а права и политическое устройство вторичны: «Если в самих людях нет справедливости и честности, то это проявится при любом строе». Ныне имеем чудовищное имущественное расслоение, последние места в мировых рейтингах по человеческому потенциалу. Но писатель не предупредил о катастрофической угрозе, с которой реформируемая в рыночном направлении Россия столкнулась в новом веке. Оказывается, террор мирового «золотого тельца» страшнее любой национальной диктатуры.

Об этом и многом другом думала, посмотрев на канале «Культура» премьеру спектакля Театра имени Евгения Вахтангова по солженицынской повести «Матренин двор». Хватающая за сердце притча о том, «как это было на земле» (по слову поэта Александра Твардовского, в редактируемом им «Новом мире» были опубликованы и «Один день Ивана Денисовича», и «Матренин двор»).

Режиссер, он же автор инсценировки Владимир Иванов словно бы следовал пушкинскому правилу: «…нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви». Разыгранная актерами Еленой и Александром Михайловыми в духе сурового реализма и одновременно в житийных тонах история о жизни и смерти простой деревенской женщины в финале являет катарсис в первоначальном значении слова – очищение души зрителя через сострадание.

Черты того праведника, без которого не стоит земля, отчетливы в старухе Матрене. (Да, именно так, ведь вослед ей придут старуха Дарья из «Прощания с Матерой» В. Распутина, Бабушка из «Последнего поклона» В. Астафьева. И даже «Дом» Ф. Абрамова вспомнишь, поскольку изба, дом – третий полноправный персонаж сценического действа.) Эта простая женщина самим своим существованием воплощает вековечное народное желание жить по правде. Писатель призывал, настаивал: «Жить не по лжи». В постановке утверждается укорененная в народном сознании формула: «Не так живи, как хочется, а как Бог велит». Недаром альтер эго автора, учитель математики в рязанском селе, представлен здесь не сторонним наблюдателем, затаившим в себе тяжкий груз гулаговского прошлого. Это «человек в кирзовых сапогах» (как было когда-то сказано о шагнувшем в литературу из настоящей жизни В. Шукшине), показавший миру тот свет, что негасимо светит в русской праведнице Матрене.