По ходу спектакля не раз вспоминается популярная песня «Местечко», и особенно тот куплет, в котором поется о том, что «ехать все же надо», но «кто бы подсказал бы: откуда и куда». Вспоминается, наверное, не случайно. Все действующие лица вахтанговской постановки — местечковые евреи. Но в отличие от огромного числа своих сородичей, издавна снимавшихся с насиженных мест в поисках нового, какого-нибудь чисто гипотетического, не столько богатого, сколько спокойного убежища (а именно о них писал автор стихов «Местечка» Михаил Танич), герои спектакля — Эфраим Дудак, Шмуле-Сендер Лазарек и Авнер Розенталь, точно знают пункт своего назначения.

Они направляются в Вильно, чтобы помочь стрелявшему в губернатора сыну Эфраима — Гиршу. Настоящее дело с самого начала представляется «гиблым», но эти старики, по разным причинам оставшиеся одинокими, затевают-таки свое рискованное и, как окажется в итоге, трагическое путешествие.

Долгая дорога располагает к неторопливым рассуждениям, постепенно раскрывающим характеры путников, которых нам предстоит понять и постараться посочувствовать каждому из них. К этому нас побуждает режиссер Римас Туминас, уже не в первый раз погружающий публику в необычный мир прозы литовского писателя Григория Кановича, ныне живущего в Израиле. Спектакль «Улыбнись нам, Господи» по его одноименному роману и книге «Козленок за два гроша» в свое время украшал афишу Малого драматического театра Вильнюса, чьим творческим лидером художественный руководитель вахтанговской труппы Римас Туминас продолжает оставаться до сих пор.

Обращение к еврейской теме в нашей стране всегда считалось Поступком. Несмотря на все демократические изменения в обществе сегодняшний день — не исключение. Выбор режиссера вызывает уважение также потому, что просмотр этого спектакля требует от зрителей немалой внутренней работы, касаясь вечных, основополагающих понятий ненависти и сострадания, отчаяния и надежды, наконец, жизни и смерти.

Конечно, все эти темы не имеют конкретной национальной «окраски» — они относятся к человеку вообще. Но все же от еврейской специфики литературных первоисточников никуда не уйти. И как ни старались вахтанговцы перевести рассказанную Кановичем историю в разряд общечеловеческих, спектакль вышел еще и еврейским.

Благодаря его особой, печальной, с нотками светлого юмора атмосфере. Благодаря деталям. В том числе: субботним свечам, зажигаемым Шмуле-Сендером, хупе, под которую, играючи встают Иоселе-Цыган и его жена Хася. Да и персонаж, названный в программке «Палестинцем», направляющийся в Землю Обетованную, лезет вверх по огромной стене. Это художественное воплощение известной истины: на историческую Родину евреи не едут, а «поднимаются»…

К счастью, обошлось без пошлости (хотя иногда режиссеру изменяет вкус, скажем, когда притворяющийся слепым проходимец Хлойне-Генех для того, чтобы убедиться, что перед ним еврей тоненьким прутиком измеряет длину носа Шмуле-Сендера). Впрочем, ее появлению не располагает сам жанр спектакля, тяготеющего к притче.

Отсюда — завораживающая музыка Фаустаса Латенаса, в которой еврейские мотивы переплетаются с мистическими, напоминающими стон, звуками. И — решенные в условной манере декорации, предложенные сценографом Адомасом Яцовскисом. По его и режиссерскому замыслу (не без помощи художника по свету Майи Шавдатуашвили) сюжет развивается в странном, каком-то даже «космическом» пространстве. В результате двери дома здесь могут одновременно означать вход в потусторонний мир (переходом в который выглядит в спектакле кончина Авнера, не выдержавшего тягот пути). Камни — указывают на профессию Эфраима (он — каменотес), являются обязательным атрибутом бани и символизируют тяжесть жизненного груза. А телега оказывается всего лишь нагромождением комодов, на одном из них возница Шмуле-Сендер вешает женский портрет, красноречиво намекающий на его нежную привязанность к лошади…

Это пространство еще предстоит «обжить» актерам. И в первую очередь исполнителям центральных ролей — Сергею Маковецкому, Евгению Князеву, Виктору Сухорукову и Юлии Рутберг.

Последняя играет… Козочку, выстраивая этот почти сказочный образ целиком на пластике — изящной, какой-то даже летящей, как у персонажей живописных полотен Марка Шагала. Спектакль только вышел, но уже после его дебютных показов эту работу Юлии Рутберг стоит назвать удачей. К сожалению, пока не слишком органичен Евгений Князев, в игре которого много суеты, излишнего ажиотажа, и, вероятно, от этого его речь тороплива и не всегда разборчива. Но, зная способность артиста от спектакля к спектаклю «набирать» эмоциональные «обороты» (недаром в его репертуаре присутствуют роли в спектаклях-долгожителях — «Пиковая дама» и «Посвящение Еве»), можно не сомневаться в том, что «рисунок» роли Шмуле-Сендера им будет освоен им в полной мере.

А вот приглашенному из Театра имени Моссовета Виктору Сухорукову роль Авнера Розенталя сразу пришлась «впору». И его трогательный, измученный многочисленными несчастьями, мечтающий стать… «деревом» Авнер, без труда завоевывает симпатии зала. Роль мудреца и философа Эфраима Дудака тоже подошла Сергею Маковецкому, чей способ сценического существования привлекает естественностью, отсутствием надрыва и назидательности.

Кажется, что из трех главных героев как раз Эфраим Дудак ближе всего режиссеру Туминасу, тесно сотрудничающему с вахтанговцами уже седьмой год и, по его собственному признанию, считающему «проверкой на актерскую зрелость» именно этот свой новый спектакль с таким поэтическим, непривычным для столичных театралов названием — «Улыбнись нам, Господи».

Кстати, о названии. Сам Туминас уверен, что смысловой акцент в нем необходимо делать на слове «нам». И с ним нельзя не согласиться, так как божья благодать необходима всем людям независимо от их национальности и, прежде всего, для того, чтобы жить в ладу с собой и в мире без потрясений.

Однако к позиции Римаса Туминаса так и тянет добавить личные «коррективы», спровоцированные заключительным фрагментом спектакля, когда уже на достигших Вильно Эфраима и Шмуле-Сендера нападают странные существа в маскировочных халатах, которые начинают поливать героев специальной белой смесью. И смесь эта похожа на раствор, предназначенный для борьбы с вредными насекомыми. Глядя на эту, мягко говоря, жутковатую картину, становится ясно, что героев стремятся не убить, а как бы «вытравить» с лица Земли. Просто по причине их принадлежности к еврейской нации. В этот момент невольно напрашиваются ассоциации с Катастрофой, случившейся с евреями в период Второй мировой войны и с событиями первой половины XX века с ее многочисленными погромами, вследствие которых исчезали многие еврейские местечки (память о них сохранили лишь пожелтевшие фотографии патриархальных еврейских семейств — один из таких семейных портретов в обрамлении горящих свечей зависает над сценой «под занавес» спектакля)… Поэтому, думается, евреям улыбка Бога нужна чуть больше, чем другим народам.