27 мая известному артисту Театра имени Вахтангова исполняется 80 лет. И еще одна поражающая воображение цифра – целых 55 лет Вячеслав Шалевич отдал служению родному Вахтанговскому театру.

Наверное, немногие поклонники артиста знают о том, что, если бы в дело не вмешался случай, он мог был стать учителем русского языка и литературы: подавал документы сразу в два московских вуза – Щукинское училище и пединститут. Хотя школу он окончил почти в 20 – несколько лет провел в детдоме, куда его отправили в военные годы, а там не всегда было до учебы. А в десятом классе был отчислен за «хулиганство» – не отдал честь стоявшему в вестибюле бюсту Сталина и с трудом был восстановлен. Но и сейчас вспоминает, сколь сильное влияние оказал на него учитель литературы.

Впрочем, выбор театральной стези тоже был не случаен, причем именно вахтанговской. Шалевич вырос в арбатском дворе, примыкавшем к зданию театра. Он знал многих вахтанговских артистов, подростком частенько проникал на репетиции. А в совсем еще детской памяти на долгие годы осталось страшное впечатление от разбомбленной в начале Великой Отечественной сцены театра. Артист вспоминает, что почему­то именно тогда и зародилось робкое, неосознанное желание стать артистом, чтобы «защитить» эту сцену.

И желание это, по счастью, осуществилось. Более того, в числе немногих выпускников Щукинского училища Шалевич был приглашен в труппу Театра имени Вахтангова. Его верность театру поразительна, ведь актерская биография Вячеслава Анатольевича не всегда была гладкой и успешной. Но для него, мастера старой высокой школы, фраза «артист Вахтанговского театра» всегда была чем­то вроде почетного звания. За эти 55 лет он столько пережил вместе с театром: уход старой актерской гвардии, в личностях которой для Шалевича заключалась знаменитая вахтанговская традиция, болезненную смену театрального руководства, различные творческие веяния. И лишь один раз случился в его жизни порыв уйти в другой коллектив, когда нестерпимо жалко стало несколько актерских лет без новых ролей. Но, как вспоминал сам Шалевич, он дошел только до фойе и там очень остро ощутил, что это не его «дом». Вернулся – и судьба его изменилась к лучшему.

В своем же «доме» за эти полвека с лишним Шалевич играл в спектаклях легендарных (Сергея в «Иркутской истории», Бараха в «Принцессе Турандот», Мурова в «Без вины виноватых») и проходных, названия которых сегодня никто и не вспомнит. В постановках как традиционных, так и весьма авангардных. Не то чтобы он очень стремился к «новым формам», но и от экспериментов не отказывался. Сыграл, например, графа де Гиша в «Сирано де Бержераке» Владимира Мирзоева – вельможу, похожего не столько на французского аристократа, сколько на представителя советской номенклатуры. Опыт пригодился, ведь потом в кино его пригласили на роль «самого» Брежнева. Сыграл доктора Дорна в чеховской «Чайке», которую ставил молодой режиссер Павел Сафонов, и его персонаж стал не комичным резонером, как бывало, но полноценным участником жизненной драмы. Однако режиссерам иного театрального склада он никогда не позволял себя «ломать», предпочитая либо найти творческий компромисс, либо отказаться от работы.

Впрочем, актерская стезя – главная, но далеко не единственная в биографии Шалевича. Давняя тяга к педагогике привела его сначала в Щукинское училище, а потом в ГИТИС, причем, что интересно, на эстрадное отделение. Среди его учеников – такие индивидуальности, как фигурист Игорь Бобрин, актриса разговорного жанра Клара Новикова, певица Людмила Рюмина, артист Валерий Гаркалин. И понятное дело, что учил их Шалевич не эстрадному мастерству, а прививал навыки хорошей актерской школы.

Не отнять у него и пристрастия к режиссуре, заметим профессионального свойства, ведь в 1979 году он сам окончил Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе. По признанию Вячеслава Анатольевича, он в этом качестве вовсе не стремился самовыразиться, но мечтал ставить подлинно актерские спектакли, порой открывая новые, не известные и не заметные ранее грани таланта того или иного артиста. Так в свое время случилось с приглашением Василия Ланового в спектакль Шалевича «Тринадцатый председатель», где признанный «герой­любовник» замечательно сыграл в приемах, далеких от всяческого возвышенного романтизма. Потом был яркий и музыкальный спектакль для детей «Али­баба и сорок разбойников», сделанный вместе с Александром Горбанем. В Театре имени Рубена Симонова – «Брызги шампанского» по Михаилу Зощенко.

Шалевич, кстати, одним из первых, еще за закате советских времен, пустился в рискованное антрепризное плавание, не покидая, впрочем, родной «пристани». Его спектакль по «Голубой книге» Зощенко с участием Людмилы Целиковской, а позже Аллы Ларионовой, Марианны Вертинской, Михаила Воронцова и самого Вячеслава Анатольевича прошел более тысячи раз и объездил полмира, причем в основу коммерческого по своей сути проекта была заложена попытка не уходить далеко от принципов самого настоящего и серьезного искусства.

В 1998 году Вячеслав Шалевич, быть может, и для самого себя неожиданно стал художественным руководителем Театра имени Рубена Симонова, находящегося по соседству с Вахтанговским. После смерти Евгения Симонова, этот театр создавшего, его коллектив в буквальном смысле слова осиротел и находился на грани закрытия. Спасти его пытался Юрий Яковлев, но слишком большая занятость артиста помешала этой работе. И тогда уже Шалевич стал ходить по «высоким» кабинетам, доказывая право театра на существование, и в результате принял бремя руководства на себя и стойко нес его до октября минувшего года. Театр не удостоился репутации модного и продвинутого, но в нем при Шалевиче ощущался крепкий профессионализм, был весьма своеобразный репертуар, молодые актеры играли много и разноплановые роли, а помогали им приглашенные звезды – Анна Каменкова, Василий Лановой, Юрий Яковлев, Валерий Гаркалин.

В последние годы, когда Вахтанговский театр возглавил Римас Туминас, актерская активность Шалевича немного снизилась. Вероятно, и годы берут свое, и новых ролей опять приходится ждать подолгу. Сегодня он занят в одном спектакле, но зато в каком – в ставшей уже современной классикой знаменитой постановке Туминаса «Пристань». (Согласитесь, достаточно символичное название для артиста, отдавшего этому коллективу всю свою жизнь!) Шалевич выбрал эпизод из знаменитой пьесы Брехта «Жизнь Галилея», причем самый драматический фрагмент отречения ученого, и поэтому замечательно варьирует свой интонационный регистр от иронии к проповедническому пафосу.

А еще Вячеслав Шалевич считает себя настоящим фанатом актерства, полагая, что если всерьез к этой профессии не относиться, то ничего не получится, а ветреное легкомыслие здесь совершенно недопустимо.