Тема лидерства в обществе и культуре меня интересовала всегда. Лидерство, мы знаем, может проявляться весьма по-разному. Кто-то рубит иконы, лает собакой в голом виде – и такое «лидерство» обеспечивается собственно не содержанием творчества, но вниманием СМИ к сенсациям. Такое «лидерство» временно, капризно, неустойчиво и содержит в себе, пожалуй, скорее эффект разорвавшейся петарды, «короткого замыкания»…

Есть основания предполагать, что современное культурное лидерство акционного свойства связано вообще в целом с проектным мышлением в культуре. Мыслить проектно и мыслить стратегически – существенно разные способы выражения сознания и разные конструктивные задачи. И в бизнесе, и в культуре. Одно дело иметь «одноразовую цель» (как одноразовую посуду), а другое – долговременные стратегии. Я не хочу сказать, что проекты как таковые из культуры нужно изгнать, но, тем не менее, результат, на мой взгляд, есть там, где есть длинная культурная дистанция, длящийся опыт художественного накопления, постепенно складывающийся в культурную традицию.

Культурное лидерство в театральном мире – тема отдельная. Тема сложная, имеющая и экономическую, и творческую, и кадровую составляющую. Но лично мне ясно одно. Бесспорно – лидером современного театра является Римас Туминас. Благодаря своему таланту, цивилизационной, профессиональной совести он не может не восхищать зрителя. Умиляешься, как мастер плещется в своих фантазиях, раскрывая новые смыслы в сочинениях авторов пьес.

Я только попытаюсь назвать его лидерские качества – глубокий анализ его спектаклей, конечно, дело театральных критиков.

Изменила ли художественная деятельность Римаса Туминаса культурный ландшафт Москвы, России? Безусловно. Театр имени Евгения Вахтангова сегодня  успешен во всех отношениях. Поэтому у меня всякий раз возникают вопросы к тем, кто в угоду своему мрачному мировоззрению или амбициозной зависти не желает замечать, а чаще оголтело, неаргументированно критиковать художника Туминаса, одаренного великой творческой мощью.  В эти моменты мне не терпится определить всех пауков в их сознании и распылить в места их скученности едкий аэрозоль.

Федор Достоевский ставил вопрос так: «Имеет ли расстояние влияние на человеколюбие?» Я отвечу по-своему: длинный ум – это надежное вместилище для золотого цивилизационного багажа. В таком сознании человеколюбия в избытке. В коротком — нет места людским ценностям, поэтому в своих суждениях и оценках он опирается на первобытные инстинкты: зависть и безнравственность. В такой клетушке инстинктивного ума не может возникнуть ни человеколюбия, ни способности оценить масштаб личности.

Ох, если бы высокая культура, академическое образование и одухотворенность стали общечеловеческими обязательными ценностями, без которых хомо сапиенс не получал бы статус человека, тогда не было бы несостоятельной критики. Тем более, этот негатив вызывает недоумение на фоне постоянных аншлагов Вахтанговского театре, высокой репутации у зрителей и академических критиков. Но, как и откуда этот успех взялся?

Римас Туминас – режиссер школы. И дело не просто в том, что он закончил ГИТИС, то есть получил серьезную профессиональную «прививку»  к «древу» русского театра. Можно ведь и закончить ГИТИС, но при этом не быть режиссером школы. На мой взгляд, «школа» вообще создает такой тип личности, который растет изнутри себя, набирая не просто опыт, но развертывая свой талант все ярче и ярче. Но, опять-таки, если у режиссера (и любого творческого человека) нет вот этого личного самоощущения, что он человек школы – не будет и того поступательного процесса, о котором я говорил.

Да, второе определение лидерства Римаса Туминаса – это готовность жить в процессе, выстраивать его. И не только для себя: он выпустил много режиссеров-учеников, в театре Вахтангова работают успешно блестящие режиссеры как, например,  Александр Коручеков, Юрий Бутусов или Уланбек Баялиев и др. У настоящего лидера (уверенного в своей силе) нет боязни, что рядом будут талантливые режиссеры. Ведь он мыслит командно и перспективно, да, собственно и театр как вид коллективного творчества, скорее напоминает сложно устроенную пирамиду (как в театре им. Вахатангова), нежели длинный одноэтажный барак (не будем тыкать пальцем – читатель тут может сам вспомнить о монопольном лидерстве в других театрах).

Третий принцип Римаса Туминаса – разумное отношение к своей власти. Да, художественный руководитель – это власть, и большая власть (сегодня часто в театральной среде жалуются, что директор – лицо не творческое – забирает всю полноту власти, в том числе и творческую, определяя репертуарное лицо театра). Из статей о режиссере (кто с ним лично общался – я же с ним не знаком лично) я понимаю, что перед нами достаточно демократичный и тонкий человек: «Выходя из здания театра, — пишет критик, – Римас Владимирович поговорил с работником охраны, который поделился с ним своим впечатлением от увиденного спектакля в театре Вахтангова «Мисс Никто из Алабамы», и восхищается игрой молодой актрисы Аделины Гизатулиной в роли жены Фицджеральда Зельды. Туминас внимательно слушает и комментирует: «Гизатулина – хорошая актриса, и спектакль прекрасный, только в связи с беременностью придется вносить серьезные изменения в репертуар». Охранник – пожилой мужчина в белоснежной рубашке (в театре Вахтангова все служащие ходят на работу нарядные) желает Римасу Владимировичу здоровья и просит поберечь себя».

Ну как тут не вспомнить старую театральную традицию –  театральные капельдинеры испокон веку умели прогнозировать успех спектакля и определяли не хуже критиков его качество.

Безусловно, «белоснежная рубашка» охранника, как и высокие зарплаты в театре администраторов, уборщицы – это и дело Дирекции, ее планирования жизни театра. Высокая культура всех сотрудников Вахтанговского театра – заслуга и его директора Кирилла Игоревича Крока. Но разве можно сомневаться, что в этом театре все нацелено на то, что происходит на сцене. Сцена – сердце театра. И четвертый принцип Римаса Туминаса – упрямая творческая работа. Он, насколько я понял, не «тусуется» ни по значимым местам, ни по властным кабинетам. Он не сидит в Советах всех калибров. Зато успевает ставить спектакли и на основной сцене, и на Новой. И теперь театр прирос еще и Симоновской сценой.

Я не знаю, как назвать театральный язык Римаса Туминаса: в нем явный академизм сочетается с остротой приема (как валенки и воздушные платья в «Евгении Онегине», поставленном, по словам режиссера, «в честь Татьяны»); в его спектаклях всегда есть ясность композиции и внятная мысль («Минетти», например, поставлен с мыслью о таланте и служении, когда идея может всё дать и всё  отобрать, как у главного героя, актера, отдавшему все своему «Королю Лиру»).

Лидерство Римаса Туминаса – лидерство продуктивное. Его спектакль – это событие в мире театра. Он – настоящий культурный лидер, поскольку у него есть ценности. Ценности человечные, сострадательные и даже романтичные. У него есть классический вкус, не позволяющий, как я понимаю, гнаться за модными именами современных драматургов. И это правильно – пусть современный драматург «прыгнет в высоту», хотя бы чуть-чуть подняв планку ближе к Пушкину и Достоевскому. Ну, право, не Рацера же с Константиновым в обличье современного драматурга, ищущего легкомысленным образом «золота партии», ставить Римасу Туминасу на прославленной сцене. Чтобы искусство не потешалось над самим собой.

Ведь настоящий художник в основу своего творчества вкладывает образы и мысли, с воодушевленным желанием обогатить человека благородными идеями, совершенствующими мир вокруг и внутри себя. Скромный в общественной жизни Римас Туминас – яркий представитель сословия высоких творцов.