Сильное влияние истории Восточной Европы ощущается в этом историческом спектакле о троих стариках-евреях, гневно ропщущих на жизнь и Бога.

Крутой поворот в прошлое… Евгений Князев, Сергей Маковецкий, Виктор Добронравов и Виктор Сухоруков в спектакле «Улыбнись нам, Господи». Фотография: Валерий Мясников

Каменотес, водонос и обанкротившийся бакалейщик отправляются из своего местечка в «Литовский Иерусалим», чтобы спасти сына каменотеса Эфраима от казни за политическое убийство. Трагическая история евреев Восточной Европы тяжелым грузом ложится на их плечи, пока три ворчливых спутника едут в столицу (Вильнюс) по ухабистой дороге на расшатанной повозке, запряженной худо подкованной кобылой. «Ты что же, никогда не умрешь?» — спрашивают у Эфраима в начале путешествия. «Я заплатил на 100 лет вперед», — сухо отвечает он, напоминая нам, что еврейский юмор – это валюта, которую охотно принимают в разных краях.

Русская интерпретация произведений литовского романиста Григория Кановича – занятная вещь. Это историческая пьеса с современным мировоззрением, мощная отсылка к театру 20-го столетия, наследием которого стал театр 21-го века. Российский государственный академический театр имени Вахтангова представил «В ожидании Годо» продолжительностью в 3 с лишним часа, с актерским составом из 22 артистов, только у восьми из которых (и все они – актеры-мужчины) роли были со словами. Большую часть времени зрители наблюдают за тремя стариками, сетующими на Бога и жизнь, которая не дала возможность обрести землю обетованную.

Величественная постановка Римаса Туминаса построена вокруг инсталляции из хлама, служащей сразу и лошадью, и повозкой, и сценой, на и вокруг которой разгуливают герои. Есть что-то забавное в том, как комод «распрягают» каждый раз, когда кобыле надо отдохнуть, а также в том, как артисты контактируют с актерским ансамблемспектакля, будь то пассажиры, сторонние наблюдатели или нападающие волки. Виктор Сухоруков и Виктор Добронравов обращают на себя особое внимание в ролях комично-жалкого нищенствующего бакалейщика, который всегда хотел быть деревом, и перевоплощающегося портного, который вносит необходимую толику дурачества. Однако, при всей своей комичной живости и меланхоличной грации, постановка оставляет вопрос: почему именно это и почему именно теперь?