«Наша замечательная актриса Елизавета Георгиевна Алексеева, ученица Е.Б. Вахтангова, была очень своеобразная дама, и любила часто нараспев повторять некоторые выражения, то ли где-то услышанные, то ли ей самой придуманные. Например, по поводу какого-то не очень удачного спектакля, кратко и довольно едко: «Ну, что сказать – и дым пониже и труба пониже», — мол, не тянут.

Или такая мудрость: «Важен не только талант, это само собой, а важно вовремя родиться». То есть каждое время требует своих героев. Так вот – Юрий Васильевич Яковлев родился вовремя и вступил на творческую стезю в эпоху нашего Советского Ренессанса, да, да, пусть короткого, но такого звонкого!

Шестидесятые и шестидесятники!

Сколько новых имен! Писателей, художников, театральных и кинорежиссеров!

Куда бежать? Что не пропустить?

Таганка, Современник, Толя Васильев, а тут еще и Марк Захаров, ах, да – и Эфрос! И, бах! – приехал Товстоногов – бегом, скорее!

А кино?! Тарковский, Кончаловский, Данелия, Иоселиани и много еще замечательных талантливых, всех не перечесть!

А еще проглотить «Иностранку» и «Новый мир»…

А какая публика! А какая профессиональная, умная и доброжелательная критика!

А девочки, с горящими от волнения глазками, сжимающими в кулачке букетик цветов, может быть, отказав себе в обеде и в завтраке, чтобы вручить эти цветы обожаемому кумиру!

Где же они, милые барышни, осаждавшие актерский подъезд, создавая атмосферу праздника — отыграл спектакль — а тебя ждут, тебя любят, тебе рады, тебя обожают! Разве это не праздник? Артист! Разве это не лучшая награда за твой труд?!

Первая Юркина роль – бомба – князь Мышкин (Пырьев, фильм «Идиот»). Даже если бы он ничего больше не сыграл, то навечно вошел бы этой ролью в историю кинематографа.

Есть множество актеров, на счету у них 100, а то и 200 фильмов, а их, увы, никто не помнит – вот такая бывает судьба, но судьба драматическая, если не сказать трагичная.

А здесь, у нашего ЮрВасика – как многие его любовно звали – что ни роль – то в десятку.

Разве не чудо? Причем, какая амплитуда?!

Не знаю даже, где он более велик – в комедии, или в драме? Все великолепно, все гипнотизирует. Иногда зайдешь тихонечко в зрительный зал – ну так, одним глазком на него взглянуть, и – непременно останешься до конца спектакля!

Волшебство, да и только!

Причем сейчас никого, ну никого, да простят меня господа артисты, никого и близко поставить невозможно!

А голос?! Сколько он звучал закадрово, создавая интонацию фильма, задавая «верный тон», что так высоко ценил В.И. Немирович-Данченко. А режиссер Мирослав Белович, у которого Юрка блестяще сыграл и Леона Глембая и Колоджеро в «Великой магии» в некоторых сценах, особенно драматических, просил: «Юрий, убери свой Страдивари!».

Вообще это была плеяда великих: Р. Симонов, Плотников, Астангов, Гриценко, Ульянов – и это только «наши»… А тут недавно была «Линия жизни» с Алексеем Васильевичем Петренко… Ну, что скажешь… Глыба, и все тут!

К счастью есть пленки и можно хоть и отдаленно взглянуть на Юрашку! В театре его обожали и если по поводу некоторых артистов довольно известных, скажем так – знаменитых, мнения расходились, то восхищение Юрием Васильевичем было единодушным. О нем говорили только в превосходных степенях и даже с некоторым придыханием.

Итак: Панталоне – «Принцесса Турандот». Юра на сцене. И все, все, все сбежались! В кулисах стояла вся постановочная часть, костюмеры, гримеры и с азартом, затаив дыхание смотрели, как великие Яковлев, Гриценко, Ульянов ведут свои уморительные диалоги – импровизации. Это, как ни крути, высшая оценка актерского мастерства!

Мы сыграли Турандот более 1000 раз, объездили полмира, многие сцены играли на языке той страны, куда приезжали и пели самую популярную в этих странах песенку, к неизменному восторгу зрителей. В Москве это были «Подмосковные вечера».

На гастролях в Вене Юрий Васильевич говорил не просто по-немецки (он, кстати, мог имитировать любой язык), а выучил роль на венском диалекте, чем совершенно покорил нашего продюсера Баумгартнера. Тот ходил за ним по пятам, и влюбленно заглядывая в глаза приговаривал: — «Нет, Вы, конечно, родились в Вене, просто иначе быть не может!». Юрка бегал от него и шипел «Господи! Мне только этого для моей биографии не хватало!». Ведь это был глубокий Советский Союз, а Юра был сыном дворянина – непролетарское происхождение!

За границей он никогда не бегал по магазинам в поисках «иностранного», он прекрасно ориентировался в любой стране, в любом городе. Он брал карту и в свободное время часами бродил по улицам, музеям, иногда сидел на лавочке, наблюдая за людьми, их привычками и обычаями.

Ну а мне то, как повезло!

Сорок пять лет – вы только вдумайтесь в эту цифру – 45 лет — ЮрВасик был моим неизменным партнером! Все позиции, которые только существуют между инь и янь – мужчиной и женщиной мы переиграли.

Он был моим ухажером: Пчелка – Маша Чубукова (Стряпуха замужем).

Тут хочется вспомнить маленький, довольно смешной эпизод. Нам Галя Шаховская, главный балетмейстер Театра Оперетты, поставила номер (это была вообще моя первая роль в театре, можно сказать дебют) и на премьере, когда мы как залихватские танцоры улетели в кулису, то вернувшись на сцену, дальше играть не могли – публика кричала: «Бис! Браво!!!».

Мы так растерялись, даже Юра был в смущении и вопросительно посмотрел на ложу, где сидел Рубен Николаевич — мол, что делать? И Рубен Николаевич махнул утвердительно рукой – бисируйте! И мы сыграли, спели и сплясали на бис! Это в драматическом театре! Ну, разумеется, весь успех заключался в бесподобной игре ЮрВасика.

А Юре почему-то очень нравилось вспоминать, как этот номер, который нас потом долго «кормил» (мы объездили на стареньком зеленом «Москвиче» все возможные и невозможные площадки, начиная с ЖЭКов и клубов и заканчивая Кремлевским Дворцом Съездов), но почему-то он особенно был горд, что мы сыграли в Колонном зале Дома Союзов с Большим Симфоническим оркестром под управлением самого Юрия Силантьева! Может быть потому, что это был Зал бывшего Дворянского Собрания? Как знать?!

Итак. Пойдем дальше.

Он был моим мужем: Каренин – Анна (Анна Каренина), а я была его исторической женой: Чехов — Книппер-Чехова (Насмешливое мое счастье), возлюбленным: Леон Глембай — Баронесса Кастелли (Господа Глембаи), и, что довольно смешно – моим племянником: Глумов – Мамаева (На всякого мудреца довольно простоты) и политическим противником: Лорд Болингброк – Герцогиня Мальборо (Стакан воды), и братом: Сорин – Аркадина (Чайка), и меценатом и поклонником: Дудукин – Коринкина (Без вины виноватые)…

И это далеко не полный список, нет, всего не перечислить – вся жизнь!

Вся жизнь прошла рядом.

Сказать, что Юрка был непритязателен в быту – не сказать ничего.

Летом – всегда Щелыково, это где бывшее имение А.Н. Островского.

Щелыковцы – это особая каста, масонская ложа, если хотите – все ходят в трениках с вытянутыми коленками, шутки — прибаутки, грибы — ягоды и безграничное актерское веселье, которое так любил Юрка. Играл в капустниках и делал это уморительно, надев сарафан, прицепив косу, в общем, нарядившись деревенской бабой. С корзинкой и в лаптях и платочке, озорничал, пел куплеты, собирая под кустами пустые бутылки вместо грибов. Тексты писал, разумеется, его ближайший друг Шлема – актер и режиссер нашего театра Владимир Георгиевич Шлезингер – прелестный пан Казик в «Дамах и гусарах», где Юрка гениально, да, нет другого слова, играл пана Майора.

Еще один характерный эпизод. Однажды, где-то на гастролях – то ли Свердловск, то ли Челябинск, нас с аэродрома посадили в машину – меня, Юрку и еще одного актера, тоже довольно знаменитого, и… повезли. Едем – едем, проехали город, началась лесная дорога. Наш спутник извертелся, извел водителя: «Ну куда мы едем?! Куда нас везут?! Сейчас медведь с волком выйдут! А меня друзья в городе ждут. Как отсюда добираться?». Ну ныл и ныл. ЮрВас сидел на переднем сиденье как скала и не проронил ни единого звука, даже ухом не повел.

И вообще ни разу в жизни (а уж поездили мы — будь здоров!), чтобы он когда-нибудь был чем-то недоволен – никогда! Это при его немереной славе и популярности.

Так вот, в конце концов, подъезжаем – лес расступился, и… открылось нечто, какая-то резиденция вся в огнях, красная дорожка, по обе стороны стоят прелестные сибирячки в русских национальных костюмах, с хлебом солью и чарочкой и поют песни!

Величают!

А когда поселились, Юра постучал ко мне в дверь: «Людкин, зайди, я в соседнем номере».

Захожу и вижу – огромный номер, свечи горят, зажжен камин, а на камине… огромный портрет Юрия Васильевича!

Вот это встретили!

Юрка помирал со смеху и показывал в лицах наше путешествие в автомобиле! Особенно досталось этому Зануде.

Ну что же, можно сказать еще раз – как мне повезло – такой партнер и на сцене и в жизни!

Слава Тебе, Великий Артист!

Изумительный чудесный партнер и товарищ! И просто очень хороший Человек, да, Человек с большой буквы, скромняга и бессребреник.

Нет теперь таких людей и таких Актеров!

Но были же они, были, были, черт подери!!!».