Друзья мои!

Позвольте начать с тех слов, с которыми я согласна всем своим существом: «Пушкин — это узаконение поэзии в жизни, идеализма мысли и ощущений». Точка. Эта мысль-опора — от Аполлона Григорьева, моего учителя в критике.

Пушкинская мера — мое всё. Очень трудная. Очень весёлая. Очень ответственная и счастливая. Но именно в канун этого Пушкинского дня, когда мы его и в храмах поминаем, я полагаю возможным и нужным поговорить о другом.

Не раз и с разных сторон раздавались грозные эмоциональные реплики, демонстрировались неосмысленные рефлексы и грубые выпады в адрес Римаса Туминаса, так трагически завершившего свою жизнь, и так яростно не понимаемого «при свете нынешнего дня», поскольку понять его, художника, можно только при свете русской культуры.

Его театральное творчество – важное, серьезное и талантливое пространство современного русского театра. Он – нашей школы. Он знал и чувствовал русскую культуру и нашу классику; он создавал такие образы, работая с нашими актерами, сила эстетического заряда которых была такова, что мы все говорили: о Боже, на сцене всё пахнет жизнью, пушкинской «властью счастья»; всё живет с толстовской простотой и добродушием, с русской искренностью и натурностью… И эту высшую художественную правду может обеспечивать только идеализм – идеализм поэта сцены. И Туминас был им. И в годы чернухи, порнухи и модной голизны он держал эту планку высокой поэтики.

Давайте судить по делам, а не по словам этого растерзанного и наказанного в Литве же Художника, который в трагический момент своей жизни — да, оказался личностно слабее своего собственного таланта! А Лев Толстой в последней трети своей жизни с его требованием отказов: от государства, от частной собственности, от войны вообще и навсегда? С его препротивным романом «Воскресение»? Кризис. Ужасный личностный кризис – только в более цветущих условиях. Ведь в ту пору «Ещё стояла царская Россия» (как начнет мой любимый роман Виктор Лихоносов).

А Виктор Астафьев, бесконечно талантливый русский человек с его бунтом против себя и против всех, основание которому стоит искать в детдомовском нищем детстве!?

Римаса Туминаса русская культура держала. Мощно. И не был он в ней иностранцем. Не знаю, было ли у него российское гражданство (скорее – нет), но уж точно — он имел гражданство русской культуры и лишать его этого – безумие.

Давайте не будем сложного, потому что русского по сути, художника таскать «по улицам» и улюлюкать, наслаждаясь простотой решения.

Госнаград лишили – это логично и правильно. Но переносить его нечленораздельное мыканье во всяких интервью под давлением– увольте, это по меньшей мере глупо. Да, повторю, уехав из России, лишенный возможности в неё вернуться, оказавшийся в ситуации трагедии, когда любой выбор – зло для него, он, повторю личностно оказался меньше своего таланта…Но он не отказался и тогда от русской культуры – она вросла в него. Русскую классику он и за границей ставил и был намерен ставить.

Вот ведь забыла, кто из наших философов сказал: «Высшее НИКОГДА не бывает концентратом низшего!» Давайте запомним это, и не будем творчество Р.Туминаса утаптывать до уровня пола. Давайте все же РАЗЛИЧАТЬ таланты – между Д. Крымовым и Р. Туминасом разница огромная. И беда в том, что наша сообщество что-то не возмущалось крымовскими пошлостями, а критика все делала из него театрального интеллектуала (что смешно мне было давно, и о чем я тоже писала). Туминаса не надо было «делать» кому-то — его красотой все мы питались и питаемся.

Да, Вахтанговский театр и лично директор К. Крок молодцы, что сохранили спектакли. И стоит их смотреть – смотреть ради их «напряженной идеальности» для сердца и ума.

P/S Все, что пишу сейчас, я уже с 2022 года не раз писала и публично говорила. В ноябре 2022 я читала лекцию, в которой подробно говорила о «Войне и мире» и «драме Туминаса», потом не раз излагала свою позицию среди ученых и даже чиновников, а недавно писала в дискуссии на телеграмм-канале «Культурный фронт».

Это я так, для тех, кто меня не читал, но высказаться пожелает…

А комментарии, наверное, отключу. Давайте всё же думать, а потом писать и кричать «Караул!». «Звать городового» — дело либеральной общественности. Не наше.