Фото — Владимир Федоренко

6 сентября Театр Вахтангова открыл 103-й сезон. Планы театра по обыкновению грандиозны: зрителей ожидает десять премьер. Среди них много спектаклей по прозаическим произведениям, которые будут ставить приглашенные режиссеры, работающие в разных театральных стилях. Анатолий Шульев – главный режиссёр театра, вступивший в должность в апреле 2023 года, планирует поставить спектакль по прозе Пушкина. Анатолий Шульев рассказал «Театральной афише столицы», каким будет его спектакль и как он работает с артистами Вахтанговского театра.

— Каким должен стать новый, 103-й сезон?

— Тихим, вдумчивым, чтобы мы занимались исследованиями человеческой природы и погружались вглубь текстов.

– Почему среди премьер нового сезона больше прозы, чем драматургии?

– Проза дает больше возможностей для полета фантазии. Сюжет пьес часто развивается очень быстро, а проза предлагает более размеренный разговор, позволяет где-то остановиться, сделать отступление, подумать. В этом сезоне будет много постановок русских классиков, которые размышляют о том, кто мы такие, какая у нас культура, прошлое, какое нас ждет будущее. Мне кажется, в нынешней исторической ситуации мы должны это осознать. Иностранный материал в репертуаре тоже соприкасается с темой осознания себя.

– После «Пиковой дамы» Петра Фоменко в Вахтанговском театре не было постановок пушкинской прозы. Что собираетесь ставить вы?

– Я выбрал четыре повести: «Метель», «Станционный смотритель», «Выстрел» и «Барышня-крестьянка». Своей простотой они похожи на рождественские рассказы, и в то же время в них есть тайна и магия: перечитывая эти как будто бы простые и житейские истории, каждый раз находишь новые детали и понимаешь, что герои чем-то тебе знакомы. Для спектакля придумано пространство, имеющее прямое отношение к пушкинскому внутреннему личностному миру. Мы будем много говорить в нем о времени, и его ключевой посыл – мысль о том, что за смертью всегда следует новая жизнь, и этот круговорот вечен. Пушкин, как настоящий романтик, преломляет в своем воображении реальную жизнь, идеализируя ее и наполняя особой красотой. При этом он нашел для своей прозы язык, приближенный к жизни. И ввел в нее своеобразную игру: каждая повесть рассказана не им самим, а от лица какого-то человека, свидетеля этой истории.

– В этом сезоне ставить спектакли на Вахтанговской сцене будут режиссеры с абсолютно разной эстетикой. Чем объясняется такой выбор?

– В театр постоянно приходят предложения и от молодых, и от уже состоявшихся режиссеров. С кем-то из режиссеров договариваемся на постановку, кого-то ждем. Иногда они сами предлагают материал, что-то выбираем вместе.

– Чем вас заинтересовал молодой режиссер, выпускник
ГИТИСа Аскар Галимов, который весной будет ставить «Утиную охоту» на Симоновской сцене?

– Людмила Васильевна Максакова посмотрела его спектакль «Поле» по пьесе Олега Богаева «Марьино поле» о путешествии старух, которые ищут своих погибших на войне мужей, и порекомендовала его посмотреть. Я пошел, и меня поразили довольно тонкая режиссура Галимова, его умение работать с артистами. И хотя спектакль шел в маленькой аудитории ГИТИСа, зрители попадали в атмосферу другого мира, и это было интересно. Выбирая, где ставить «Утиную охоту», мы сели в малом зале Симоновской сцены, и возникло ощущение, что пьеса начала с нами разговаривать. Здесь она и будет идти.

– Кирилл Крок в интервью говорил, что вы назначены главным режиссером Театра Вахтангова неслучайно. Одна из причин – то, что вы строитель театра. Что он имел в виду?

– Спросите Кирилла Игоревича (смеется). Нас так воспитывал Римас Туминас, и, наверное, важную роль сыграла моя работа штатным режиссером в Театре Маяковского, куда меня взяли штатным режиссером сразу после окончания института. Там практически не было приглашенных режиссеров, вся ответственность и за труппу, и за репертуар лежала на Миндаугасе Карбаускисе и штатных режиссерах: Леониде Хейфеце, Никите Кобелеве, на мне и Юрии Иоффе. Планируя сезон, мы думали, как выстроить репертуар, и принимали решения о новых постановках так, чтобы это было полезно театру, чтобы как можно больше артистов получили работу. Кроме того, мы были педагогами на курсе Карбаускиса в ГИТИСе и думали о том, как раскрыть каждого из студентов, чтобы каждый из них нашел наиболее яркое, неожиданное для себя и наиболее парадоксальное проявление. Этот опыт мне сейчас помогает. Мне очень нравится труппа Театра Вахтангова, здесь очень талантливые артисты. Стараюсь придумать для каждого интересную работу.

– Чем вам интересна работа главного режиссера?

– Интересно думать не только о своих постановках, но и о репертуаре Театра Вахтангова. Хочется, чтобы каждый из актеров смог проявиться так, как никогда раньше не проявлялся. Наверное, мне помогает мой опыт педагога. Еще хочется найти молодых талантливых режиссеров и дать им старт для работы, как когда-то дали его мне в Театре Маяковского.

– А что в ней самое скучное?

– Я бы не назвал это скучным, просто в каждой профессии есть своя рутина. Когда моя 16-летняя сестра спрашивала, как выбирать профессию, я ответил: «Выбирай ту рутину, которой тебе будет не скучно заниматься». Если ты готов к репетициям и разговорам с артистами, иногда долгим и мучительным, если тебя эта рутина режиссерской профессии не раздражает, значит, все в порядке. Моя сильная сторона – это спокойствие. Я практически никогда не психую и не кричу на артистов. Еще одно важное для режиссера качество – умение ждать. Когда ты даешь артисту задачу, в нем происходит какой-то внутренний процесс, и все получается не сразу. Пробуя что-то новое, артисты беззащитны, важно их не травмировать. Нужно просто подождать, и когда они «взлетают», понимаешь, что ожидание стоило свеч.

– Откуда у вас такое спокойствие? Это урок из детства?

– Да. У меня отец и мама – альпинисты, и мы в детстве много ходили в горы. Когда начинаешь подниматься вверх, вершина видна. Но гора устроена ступеньками, они все не видны, видна только ближайшая и вершина. И ты идешь и думаешь: «Сейчас эту ступеньку перевалю, и будет вершина». Переваливаешь – а там еще одна ступенька, потом еще одна. И так все время. И когда кажется, что вершина близко, надо пройти очень много поначалу незаметных препятствий и не раздражаться, когда появляется еще одно новое. Отец нам всегда объяснял, что не надо бежать, потому что быстро устанешь и закончатся силы. Нужно выровнять дыхание и просто равномерно идти в своем темпе. Помню, как мы за сутки поднялись на вершину, на которую обычно идут два дня. Было тяжело, но когда мы дошли и можно было присесть и выдохнуть, когда увидели масштаб, красоту вокруг, возникло невероятное ощущение счастья.

– Чего ждете от нового сезона?

– Жду от всех и от себя творческих побед, удивлений и открытий. Хочется сохранить высокохудожественные вкус и стиль и при этом продвинуться в неожиданном направлении.