В первый день мая произошла попытка поменять повестку — на фоне драматических событий создать радость, причем всероссийского масштаба. Во Владикавказе открылся дом-музей Евгения Вахтангова. «Путь домой» для мастера занял сто лет.

Предыстория подарка российской культуре от меценатов и вахтанговцев похожа на сказку (излюбленный жанр режиссера). Дом, в котором Вахтангов родился, после революции быстро стал коммунальным и много лет тихо ветшал. Городские власти собирались его снести, но случились гастроли вахтанговцев и огромный успех Юлии Борисовой. Во время оваций звезда прямо со сцены обратилась к властям, присутствовавшим в зале:

«Пожалуйста, не разрушайте дом нашего учителя, нашего мастера!» И власти услышали.

Но если бы в театр вскоре не пришел работать Кирилл Крок, ставший с годами лидером директорского цеха всея Руси, дом бы скорее всего разрушился сам. Крок взялся за дело с кипучей энергией: убедил спонсоров (в том числе тогдашнего главу банка «Открытие» Михаила Задорнова), обольстил грядущими перспективами городских чиновников, настроил собственный штат на создание музея. Тринадцать квартир были выкуплены у собственников (процесс, потребовавший всех дипломатических навыков дирекции). Лишь только дом опустел, началась работа. Реконструкцией и созданием экспозиции занимались почти два года. Помогали и участвовали местные строители, службы города, руководство края; трудились сотрудники московского музея-квартиры Вахтангова в Денежном переулке.

На удачу, Вахтанговский «располагает» Максимом Обрезковым. Не всякий сценограф, даже и очень сильный, смыслит в музеефикации. Обрезков явил пример.

Дом Вахтангова преобразился. Это больше не бытовое пространство и даже не вполне мемориальный музей — это дом легенды, куда вернулся не уроженец Владикавказа, сын табачного фабриканта, а один из величайших российских режиссеров ХХ века.

В обновленных стенах с первых же часов зазвучала, запульсировала жизнь, минувшая и наступившая. Художник и декораторы здесь работали исключительно на права красоты: все чуть совершеннее, чем могло быть в жизни, как в счастливом сбывшемся сне. Всюду гроздья любимой Вахтанговым сирени, на стенах-экранах в центральной гостиной идет документальный фильм, на крышке черного рояля лежат красные розы, в детской над окнами, выходящими на армянскую церковь, колышутся невесомые занавески; типичные вещи времени деликатно смешаны с подлинными предметами, на первом этаже дома — артистическое кафе и сцена.

Утром артисты, чиновники, все причастные под дождем сажали вокруг дома кусты сирени, вечером был четырехчасовой уличный концерт. Для него построили сцену, на которой стояла знаковая декорация: дом Вахтангова, давший ему жизнь, смотрит на театр Вахтангова, давший жизнь его искусству. Между этими фасадами и являла себя чистая театральность по-вахтанговски: Маковецкий и Князев, Максакова и Купченко, Добронравов и Крегжде —театр приехал во Владикавказ со звездами всех поколений.

А над площадью, забитой зрителями, на огромных экранах чередой восходили исторические лица, каждое из которых знаменовало эпоху: от основателя и его учеников — к Рубену Симонову, Михаилу Ульянову, Римасу Туминасу. В финале концерта на сцену «вышел» памятник мастеру, установленный на Арбате перед театром, и артисты сложили к его ногам цветы.

Все три дня, пока во Владикавказе шла программа «Вахтангов. Путь домой», сеялся холодный дождь и буйствовала весна — тюльпановые радуги, сизые облака Иудиных деревьев. Точная рифма событий: среди исторического разрушения акт созидания — совсем как в биографии Вахтангова.