Актер Театра Вахтангова Эльдар Трамов пропустил обычный для начинающих этап «служебных ролей». Он сразу сыграл Креонта в «Царе Эдипе», Фадинара в «Соломенной шляпке», Оскара Строка в «Танго между строк». У него музыкальный вечер в Арт-кафе и необычная премьера этого сезона – роль цанни «У» в спектакле Аси Князевой «С художника спросится». Но ему этого разнообразия недостаточно. Поработав ассистентом Римаса Туминаса на «Войне и мире», Трамов решил сам поставить спектакль. И репетирует пьесу современного французского драматурга Ф. Зеллера «Обратная сторона медали».

– Вы востребованный актер, чем вас заинтересовала режиссура?

– Это естественное течение времени. Два года назад я стал преподавать в Щукинском институте, делать педагогические отрывки. И понял, что мне это интересно. А еще мне хочется примкнуть к молодому поколению режиссеров, которые идут путем проб, ошибок, труда. Не к тем, кто строит свое имя на скандалах и провокациях. Мне приходилось сталкиваться с режиссерами, которые не знают, чего хотят. К сожалению, сейчас у многих репетиции начинаются с монолога: «Там будет кран, и мы туда проведем воду, и все действие будет в воде». Ну и что? Можно же поставить спектакль в бассейне «Чайка». Зачем превращать в него сцену? Ну и конечно, на меня очень повлияла работа ассистентом Римаса Туминаса на «Войне и мире».

– Чем он вас особенно впечатлил?

– Потрясала его стойкость. Римас Владимирович сейчас как художник достиг такой точки, когда он хочет, чтобы все было прозрачно, как алмаз чистой воды. Чтобы никто не почувствовал от него какой-то претензии. Поэтому он отказывался от очень многих идей. После долгих поисков мы что-то находили, казалось, что это очень интересно! А на следующей репетиции Римас Владимирович все это убирал. Но вообще время создания «Войны и мира» – это было одно большое чудо.

– А вы сейчас, когда сами репетируете, как работаете?

– Так же. Артисты со мной уже не спорят. На первых репетициях пытались. А теперь, когда мне что-то в голову приходит, сразу все выполняют. И шутят: «Он завтра отменит все равно». Но иногда я их обманываю. Говорю: «Вы только сегодня сделайте». А они расслабляются и забывают, а я раз – и оставляю. Хороший метод очень.

– Нарабатываете приемы? У вас еще же студенты есть. И там можно потренироваться.

– Это они на мне тренируются. (Смеется.) Такие студенты пошли! Кровь пьют.

– А вы каким были?

– Я был сумасшедшим. Однажды даже запер аудиторию и сказал педагогу: «Пока я не сыграю, как вы хотите, никто отсюда не выйдет». А нынешние студенты такие: все доступно, все можно, но они забывают, что свобода, как и культура, – это система ограничений. Они на занятиях хитрят, специально репетируют плохо, чтобы я им стал показывать. Нравится им, когда я показываю. Сидят, смеются, как зрители. А я им говорю: «Ну не я же буду играть-то».

– А вы как поступили в Щукинское училище?

– Это называется судьба. Я из маленького поселочка. Ударный называется. Когда мне настало время куда-то поступать, я поступил в военно-музыкальное училище, здесь, в Москве. Играл на кларнете, на фортепиано. И там мне как-то разонравилось, и мы с товарищем решили оттуда сбежать. Он знал, куда он будет поступать, а я нет. Но поскольку мы во время учебы какие-то сценки, капустники показывали, он и сказал: «Ну, в театральный поступай». И добавил, что знает, что есть такое Щукинское училище. И мы поехали. На станцию «Щукинская». Хорошо, что встретили женщину, и она сказала: «Надо на Арбат». И я приехал в военной форме, с лампасами. А там толпы стоят! Читал трагическое стихотворение «Узник» Лермонтова. Вот это – «Отворите мне темницу…» А у меня был сильный акцент. В общем, педагоги от хохота упали под стол. Я уже плакал, потому что мне обидно было. Думал – все. Но потом меня догнал Володя Логвинов – теперь наш артист прекрасный, а тогда второкурсник. И говорит: «Вернись, тебя зовут». Так и поступил.

– Без хлопот.

– Хлопоты начались потом. Мой руководитель Валентина Николаенко сказала: «У тебя полгода. Не уберешь говор – до свидания». А я ей с хитрецой отвечаю: «Если уберу, то вы мне даете педагогом по художественному слову Ланового. Она говорит: «По рукам». Так и произошло.

– Для своего режиссерского дебюта вы выбрали комедию современного французского автора Ф. Зеллера, но ставите не совсем комедию.

– Это трагикомедия. Там много смешного, но не от юмора, а от узнаваемости. Ведь что такое комедия? Это трагедия, которая случилась не со мной. Мы видим в главном герое Даниэле, изворачивающемся, как уж на сковородке, – себя. В уставшей от жизни, сосредоточенной на себе Изабель – себя. В этом Патрике, который чувствует, что жизнь проходит, но хочет хотя бы эти последние 10 лет пожить по-настоящему, но при этом понимает: молодая возлюбленная его бросит, ему уже и не под силу с ней быть…

– Как бы не разрыдалась публика в финале такой комедии…

– Пусть. Слезы же очищают. И потом – кто-то будет рыдать, кто-то смеяться. Какая-нибудь женщина скажет: «Мне надоело делать вид, что я не знаю, что у тебя любовница». И даст ему пощечину. Прямо в зале.

– Главную роль играет Евгений Князев. Он – ректор Щукинского училища. Вы были его студентом. Но на репетициях позиции поменялись – вы им руководите?

– Им поруководишь! (Смеется.) Но если серьезно, он прекрасный и чуткий актер. Но у него тоже есть свое видение роли, и нужно ухитриться так закрутить репетицию, чтобы это видение обойти. Конечно, он мастер, но не могу сказать, что он где-то позволяет себе мешать, мериться авторитетами.

– В прошлом сезоне вы сыграли главную роль в почти бенефисном спектакле «Танго между строк», и он как-то необыкновенно любим публикой.

– А сейчас еще и особенно зазвучал. Недавно был потрясающий момент. В тексте есть реплика: «Стра-а-ашно сейчас. За жену страшно, за детей». Произношу ее, а в зале какая-то женщина шепчет, как выдох: «И нам страшно». Да, страшно. Еще и потому, что обычный текст вдруг становится манифестом. Поэтому не надо специально заниматься политическим театром. Он сам тебя найдет. После открытой репетиции «Обратной стороны медали» меня спросили: «Это вы сами вписали про Крымскую войну, про Америку?» А в пьесе героиня проверяет рефераты студентов на эту тему,
а у ее мужа есть реплика: «Вы знаете, что творит американский президент?» Но я ничего Зеллеру не дописывал!

– В этом сезоне вы выступили еще в одном жанре – ведущего новостей телеграм-канала Театра Вахтангова.

– Когда обращаются ко мне в театре, у меня слова «нет» нет. Скажут, надо дорожки почистить – пойду с радостью чистить. И это не высокие слова.