Кирилл Крок: «Любой театр всегда испытывает человека на стойкость»
Директор Театра им. Евгения Вахтангова о вызовах времени, точках опоры и жизни театра в эпоху перемен.
Директор Театра им. Евгения Вахтангова Кирилл Крок / Евгений Разумный / Ведомости
В 2022 г. история Театра им. Евгения Вахтангова совершила круг: как и 100 лет назад, эта знаковая площадка осталась без художественного лидера. По состоянию здоровья пост худрука вынужден был оставить в начале февраля 2022 г. Римас Туминас, возглавлявший труппу с 2007 г. Руководство творческими процессами легло на плечи директора театра Кирилла Крока и вновь созданного худсовета. Занять директорское кресло театра Вахтангова Крока в 2010 г. пригласил Туминас. Свое решение он как-то объяснил Кроку тем, что увидел, как тот держит чашку кофе: «Понял, что ты… московская интеллигенция».
По итогам почти года работы без худрука театр не утратил славы: в 2022 г. количество зрителей, посмотревших постановки театра Вахтангова, выросло по сравнению с 2021 г. на 60% и составило 342 600 человек, следует из официального отчета театра. А 93% из показанных в прошлом году 1055 спектаклей прошли с аншлагом. Об управлении театром и планировании репертуара в новых условиях, о вахтанговской театральной школе, а также о том, почему важно было вернуть дом Вахтангова, в интервью рассказал «Ведомостям» Кирилл Крок, директор театра Вахтангова.
Худсовет в помощь
– Главное в театре – репертуар. Обычно его формирует художественный руководитель. Теперь эта задача перешла к вам, как к директору театра. И премьер не стало меньше – в нынешнем сезоне запланировано девять против восьми премьер, вышедших в предыдущем. Какие спектакли уже появились и какие ожидаются?
– В сентябре, когда стартовал сезон, на нашей площадке свою премьеру выпустил молодой режиссер, которого я увидел на молодежном форуме «Таврида» в Крыму, – Владислав Тутак из Петербурга. Он поставил «Последний сон Уточки», где наши драматические артисты впервые работают с куклой. В ноябре вышел интересный спектакль на Симоновской сцене – «Попрыгунья» Айдара Заббарова по Чехову. В декабре известный российский режиссер Светлана Землякова (автор постановок «Любовницы» в Театре наций, «На траве двора» в Театре им. Маяковского, «Встречи. В пространстве расставаний» в Мастерской Петра Фоменко, «Петр и Феврония Муромские» в Александринском театре и др. – «Ведомости») выпустила на Новой сцене спектакль «Генерал и его семья». В репертуаре Симоновской сцены тогда же появился «Самоубийца» Павла Сафонова.
В феврале на Новой сцене Лейла Абу-аль-Кишек представит «Феллини. 8 ½». Мы получили права на эту постановку. Слава богу, на итальянской стороне оказались адекватные люди. Играют Владимир Вдовиченков, Анна Дубровская и другие замечательные артисты. В марте на исторической сцене состоится премьера спектакля «Амадей» с Алексеем Гуськовым, Виктором Добронравовым и др. Режиссер – ученик Римаса Туминаса Анатолий Шульев.
В общем, мы движемся вперед, все запланированные премьеры так или иначе в работе. Если три из девяти станут событиями театрального сезона, будут иметь устойчивую зрительскую любовь, я буду считать, что свою задачу театр Вахтангова в этом году выполнил.
– Как сейчас происходит выбор постановок?
– Это сложный процесс, которым всегда занимался Римас Владимирович. Теперь в силу обстоятельств это делаю я. Помогает художественный совет, который мы создали при театре. Обсуждаем вместе в том числе новые постановки, предложения от режиссеров и артистов. Выбираем, кто будет писать инсценировку, кто ставить и в какие сроки, кто играть и т. д. Не могу сказать, что всегда приходим к согласию, но живой обмен мнениями помогает принимать правильные решения, как мне кажется.
– В начале прошлого века, после смерти Евгения Вахтангова, театром тоже управлял худсовет.
– Да, с 1922 г. почти 15 лет театр возглавлял художественный совет под руководством Бориса Захавы. Тогда, наступив на собственные актерские амбиции, он взял на себя эту тяжелую миссию. Было непростое время, и вот через 100 лет мы находимся в таком же достаточно сложном положении. Но мы руки не опускаем – ни я, ни труппа, ни коллектив. У нас аншлаги, работаем каждый день, играем спектакли, выпускаем премьеры.
– В этом январе театр восстановил спектакль «Ветер шумит в тополях» после 10 месяцев паузы. Прочитала, что Туминас проводил онлайн-репетиции. Получается, он помогает театру и сейчас?
– Конечно. В репертуаре 11 спектаклей Туминаса. С кем мне посоветоваться по творческим вопросам, по вводам и заменам? Кто скажет актеру, что он делает что-то неправильно, и поможет? Это должен делать режиссер. Поэтому мы на связи.
«Россия – это мой дом»
– На Всероссийском фестивале театральных менеджеров, который театр Вахтангова проводил в декабре 2022 г., тема первого дня звучала очень актуально – «Театр и вызовы времени».
– Мы говорили о том, что сегодня произошло с российским театром. Получилось так, что профессия менеджера, директора вышла на первый план, хотя никто руку не тянул. Надо сохранять театр, репертуар, труппу. Как мы знаем, развалить любое дело очень просто, а для того, чтобы создать, порой нужны десятилетия.
В России около 650 государственных театров. Где взять на это количество художественных руководителей? Как выживать? После 24 февраля, когда началась специальная военная операция, многие уехали.
По этому поводу, кстати, хочу процитировать Иосифа Бродского, который очень пострадал от действий советской власти и при этом написал следующее: «Независимо от того, каким образом ты его покидаешь, дом не перестает быть родным. Как бы ты в нем – хорошо или плохо – ни жил. И я совершенно не понимаю, почему от меня ждут, а иные даже требуют, чтобы я мазал его ворота дегтем. Россия – это мой дом, я прожил в нем всю свою жизнь, и всем, что имею за душой, я обязан ей и ее народу». Лучше не скажешь. Эти слова хочется передать всем тем, кто сейчас поносит страну. Уехали? Не согласны? Пожалуйста. Свободны в выборе. Но плевать на страну, в которой получил все, по-человечески очень неправильно.
– Чем на вызовы времени отвечает театр Вахтангова?
– Делаем все для того, чтобы выходили качественные спектакли, даже в условиях, когда с нами нет Римаса Владимировича, когда уехал Юрий Николаевич Бутусов (главный режиссер театра Вахтангова с 2018 по 2022 г. – «Ведомости»). Главное, чтобы у всех 109 артистов труппы было много работы.
– В это непростое время театр Вахтангова не только выпускает спектакли, но готовит к открытию дом Вахтангова во Владикавказе. Причем, насколько я знаю, театр сам заработал на этот проект.
– Да, это так. Я могу даже озвучить бюджет проекта – 230 млн руб. Там нет ни копейки бюджетных средств. Я это подчеркиваю, чтобы ни у кого не создавалось впечатление, что театр Вахтангова где-то там субсидию получил и под шумок освоил. Мы ничего нигде не получали. Во всех инстанциях сказали: «Если это вам так важно, зарабатывайте сами и делайте. В бюджете этих денег нет». И мы заработали, чтобы вернуть Вахтангову дом. Чем? Спектаклями в Москве и на гастролях.
– Как родилась идея взяться за это огромное дело?
– Она витала в воздухе еще 40 лет тому назад. Театр Вахтангова поехал во Владикавказ, тогда Орджоникидзе. Артистов повели к дому, где родился и вырос Вахтангов, и сказали, что по генплану развития города квартал должен быть снесен и на его месте будет городская площадь. И вот на финальном показе «Принцессы Турандот» (спектакль 1922 г. – символ театра, последняя постановка Евгения Вахтангова; восстановлен в 1963 г. – «Ведомости»), когда в зале было все партийное начальство, народная артиста СССР Юлия Константиновна Борисова остановила аплодисменты и обратилась с просьбой сохранить дом. Произошло чудо: его не снесли и повесили на него мемориальную табличку.
Восемь лет назад, когда мы приехали на гастроли, нас тоже привели к дому и сказали, что жители Владикавказа мечтают, чтобы здесь был музей. По возвращении мы начали работать. Два года театр занимался расселением (там были коммунальные квартиры), ремонтными работами, реставрацией. Сегодня все это закончено, идет оснащение и художественная реконструкция интерьеров.
Это именно дом, не музей. Потому что, если честно, что такое музей в большинстве случаев? Бабушка на входе, да раз в два дня группа школьников зашла – и то слава богу. Нет, мы делаем культурный центр. Он откроется 30 апреля большим концертом на открытом воздухе. Туда поедут все артисты театра, многие эстрадные звезды. Уже сейчас в списках почти 340 человек.
– Но там будут какие-то экспонаты?
– Конечно. Например, мы нашли в театре целую папку, которую Вахтангов привез с собой из Владикавказа. Там есть такая визиточка, рукописная, я прочту: «Ученики 6 класса Владикавказской классической гимназии покорнейше просят Вас пожаловать на домашний любительский спектакль, имеющий быть в Доме Покровского, 22 в январе 1900 года. Начало в 8 вечера. Будет дана «Женитьба». Представьте, это первый спектакль, в котором ученик 6-го класса Женя Вахтангов вышел на сцену гимназии, которая до сих пор существует. Он эту визиточку взял с собой, когда поехал поступать в Рижский юридический институт. Потом перевез в Москву. Когда Евгения Богратионовича не стало, его вдова передала ее и другие ценные документы в наш музей. И теперь, спустя 120 с лишним лет, все это отправляется обратно во Владикавказ, где займет достойное место в экспозиции дома. Если мне кто-то будет говорить, что нельзя верить в мистические совпадения, я посмеюсь.
Носители вахтанговской школы
– В чем особенность театра Вахтангова, на ваш взгляд?
– В том, что мы идем своей дорогой. Например, было время, когда считалось прямо-таки обязанностью театра поставить спектакль с матерными словами, модно ставить что-то с политическим намеком и т. д. У нас такого не было. И не будет, пока я директор театра. Римас всегда заводился, когда приходил какой-нибудь молодой режиссер и, предлагая нечто подобное, говорил: «А я так вижу». Он на это отвечал: «А кто тебя просит так видеть?» Туминас считал, что надо думать прежде всего о том, кто сидит в зрительном зале. Нужно рассказать историю, легенду, увлечь, чтобы было интересно три часа смотреть на сцену.
Кроме того, театр Вахтангова никогда не занимался спектаклями-шоу, мюзиклами. От увлечения техникой на сцене тоже бог отвел. Приведу опять-таки слова Туминаса: «Интереснее человека в черном пустом пространстве нет ничего». Он однажды сказал, что хотел бы заколотить поворотный круг (часть сцены в форме круга, при помощи вращения которой можно быстро сменить декорации. – «Ведомости») гвоздями, потому что с ним режиссером может быть любой. Вот как перейти из одной сцены в другую? Кнопку нажал – и все. А ты попробуй придумай, как заставить тысячный зал поверить, что мы переместились в другой мир, в другое время, не применяя никакие механизмы! Это задача режиссера.
– А вахтанговец – это кто?
– 97% всех, кто служит в театре Вахтангова, – это носители вахтанговской школы, выпускники Щукинского института. Так было всегда. Римас эту традицию тоже продолжал, хотя и приглашал иногда в труппу выпускников других театральных институтов, чтобы, как он говорил, «кровь немножечко разбавлять».
– Римас Владимирович признавался когда-нибудь, почему предложил именно вам возглавить театр?
– Да, но по прошествии многих-многих лет. Мы как-то сидели у него в кабинете, и он сказал: «Я очень тебе признателен, что ты в театре». Я спросил: «Римас, ведь, насколько я знаю, было много других предложений. Почему вы остановили свой выбор на мне?» Он ответил так: «А помнишь, мы с тобой пили кофе? Ну, я обратил внимание, как ты кружку держишь, и понял, что ты… московская интеллигенция».
– В одной фразе, можно сказать, его портрет. Как театр вас встретил тогда?
– Это было нервное знакомство. Любой театр всегда испытывает человека на стойкость. Когда я пришел, театру было без двух лет 90. Работали великие народные артисты. И вдруг приходит новый директор из какого-то малоизвестного театра. Как это так? Были моменты, когда хотелось плюнуть.
– Когда почувствовали, что театр вас принял?
– Через два года. Тогда я понял, что все-таки меня начали воспринимать. Увидели, что пришел не временщик, не разрушитель театра, не жулик.
– Недавно на гастролях произошло невероятное, когда на спектакле «Война и мир» исполнительница Наташи Ростовой Ксения Трейстер получила травму и ее экстренно, без подготовки, заменила Ася Домская, игравшая Веру Ростову. Зрители только в конце узнали, что актрис было две. Чтобы спасти спектакль и гастроли, подключился весь театр. Такое единение – большая редкость и в театре, и в жизни. Что, на ваш взгляд, формирует это единение в Театре Вахтангова?
– Понимаете, когда по ту сторону занавеса артисты берутся за руки перед каждым спектаклем, слышат гул зрительного зала, рождается огромная общая ответственность. Это вахтанговская традиция, так называемый обряд «ручки». И я часто тоже к ним туда прихожу. Коллектив сплачивается на конкретную задачу – сыграть спектакль. Сыграть так, чтобы в зале кто-то заплакал, кто-то засмеялся, а потом стоя аплодировал и не отпускал их 5–10 минут со сцены. Вот эта творческая задача и формирует единение.
– В театре очень важно заветное «ради чего». То, что вы делаете, – колоссальный труд, требующий неимоверных сил и бодрости духа. В чем ваше «ради чего»?
– Театру Вахтангова исполнилось в 2021 г. 100 лет. Я в этой столетней истории – десятая часть. И моя главная задача как директора театра – развить дело. Можно ведь и пересидеть, но я очень хочу, чтобы те действия, которые нами предприняты, дали театру творческий толчок, экономическое развитие и благосостояние. Надо сделать что-то, что пойдет дальше уже от тебя.