Не удержался, опубликовал на своей странице в facebook’ е. Впечатления после «Мнимого больного».
Должен просить прощения у Сергея за эти дифирамбические и панегирические соображения. Комплименты могут надоесть, но внимание и благодарность не особо наказуемы.
Феномен Маковецкого, что это такое?
Есть ли роли в мировом репертуаре не для Маковецкого? Думаю, что нет, он может сыграть всë, хоть слово «сыграть» не очень подходит, и Гамлета, и Хлестакова, и Городничего, мало того, он может быть и Дон Кихотом и Санчо одновременно. Оттого-то, мне кажется, нет роли, созданной исключительно для него.
Поразительно, как можно одновременно быть и добрым и злым, и капризным и послушным, и смелым и трусливым, и жадным и щедрым, и глупым и умным, и т. д. У Сергея получается.
Удивительная точность, цельность и разнообразие в его работах у Тодоровского и Урсуляка, Туминаса и Мирзоева да в любых его кино и театральных ролях.
Весело вместе с ним нестись в потоке живого театрального чуда, наслаждаясь обаянием озорного, хулиганистого, наивного ребенка и очаровываясь сварливостью, занудливого, добродушного, мстительного и сентиментального старика.
Когда-то, после мирзоевской «Двенадцатой ночи» я сказал Сергею, что в нём поселились и соединились два сложнейших актёрских начала: «клоун» и «неврастеник». Будто Мейерхольд или Орленев и, к примеру Грок оказались одним человеком, или Смоктуновский и Никулин
Лиричность, депрессивность и специфический комизм неврастеника в сочетании с абсурдным трагизмом клоунады сочетаются в Сергее — и это редчайшее явление в актерской профессии. Думаю, что это результат особой внутренней свободы и открытого нерва, особой, без кожи, обнаженной чуткости. Для такой работы необходима не тоько энергия в соединении с техническим мастерством, но и особая смелость противостояния всему привычному миру, и особое отчаянное противостояние самому себе. Какое наслаждение выпрыгнуть из собственной шкуры, в которую заперт каждый человек. Какая радость обрести себя в новом качестве.