Чтобы оценить актерский талант Виктора Добронравова, обязательно посмотрите его в спектаклях Театра им. Вахтангова «Царь Эдип» (Эдип), «Бег» (Хлудов), «Евгений Онегин» (Онегин). С первого же появления на сцене он завораживает экспрессией и гипнотизмом игры. Его сила – в обезоруживающей открытости, искренности, которые помогают создавать образы неприкаянных душ, скитальцев, чудом оставшихся в живых и не понимающих, как распорядиться своей жизнью после ударов судьбы. Через сплав безумного сна, сотканного из абсурда, трагедии и буффонады, его герои призывают нас задуматься над вечными вопросами о метафизике любви и власти, рока и возмездия.

— В оригинале название пьесы звучит как «Эдип-тиран». Греческое tyrannos – властелин, захвативший трон путем переворота. Есть ли политический подтекст в вашей роли?

— Эдип в пьесе много говорит о власти. Думаю, главный месседж Туминаса заключается в следующем: в наше время, как и в последние несколько сот лет, никто из правителей не берет на себя ответственность за содеянное, ни один человек из власти не имеет силы воли, достоинства встать и на весь мир сказать: да, это моя вина. Политика стала игрой без правил, вернее – правила меняются так часто, что уже не имеют значения. Можно подписать любую бумажку о ненападении, потом эту бумажку скомкать и выкинуть – и трава не расти. Эдип в этом плане сильная личность, он признал свою вину за несчастья, обрушившиеся на Фивы, и понес наказание.

— Для меня ваш Эдип – самый оригинальный из всех виденных. Похож на итальянского мафиозо, да еще играет на саксофоне!

— Он играет на саксофоне, когда его начинают одолевать сомнения по поводу того, кто убил его отца. Эдип постепенно закрывается в себе, саксофон – это символ внутреннего голоса. В конце, когда он слепой уходит из Фив, ему вручают саксофон. Все, что ему остается, – это внутренний монолог и одиночество. Однажды на репетиции Туминас сказал: «В этой сцене хорошо бы сыграть на саксофоне». Я сразу ответил: «Хорошо, я сыграю». – «А ты умеешь?!» – «Я учился в музыкальной школе по классу саксофона». – «Да ладно!» (Улыбается.) У меня, как в «Евгении Онегине», «вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой» – когда учишься чему-то, а потом в один прекрасный день эти навыки пригождаются.

— И все же странно, почему властолюбивый Эдип не стал драться за трон, а ушел в изгнание?

— Нам сейчас сложно понять, как это можно – самому отказаться от власти. В древности, наверное, люди были другие – сильнее духом. Римас очень хорошо по этому поводу сказал: когда Эдип был зряч, он был слепцом, а когда ослеп, то прозрел. Как происходила эволюция в его душе, от нас скрыто. Римас предлагал нам много фантазировать по поводу характера Эдипа, в том числе и хулиганить в своих предположениях: может, у него запой и он потерял интерес к жизни? Ему скучно, так как он объелся власти? Он всегда уверен в своей правоте, потому что приравнял себя к Богу? Думаю, основные перемены в нем стали происходить, когда он увидел повесившуюся от горя мать. Это для него был шок, аффект. Древние греки умели навести ужас: тут тебе и отцеубийство, и инцест, и самоубийство, и ослепление в наказание – и все это на фоне пандемии в городе. Пережив с героями весь этот кошмар, в итоге понимаешь, что в жизни нет деления на злых и добрых, у каждого есть шанс принять ситуацию такой, какая она есть, не оправдывая себя.

— Когда-то родители пытались убить младенца Эдипа. Но он выжил, вырос и погубил мать и отца. Вы верите в возмездие?

— Вы имеете в виду теорию бумеранга: пошлешь в мир волну – вернется цунами? Да, от судьбы не убежишь. Но в моем мироощущении это не бумеранг, а весы. Все наши поступки – на чаше весов. Если ты сделал что-то плохое, перевешивает в одну сторону, сделал что-то хорошее – в другую. У каждого свои весы. Поиск баланса – основная задача человека. Моя старшая дочь Варя в пятилетнем возрасте была на премьере в Эпидавре. Смотрела «Эдипа» и плакала: ей было страшно. Потом я ее спросил: «Ты поняла, о чем спектакль?» И был поражен ее ответом: «О человеке, который пытался убежать от судьбы».

— Если от судьбы не убежать – значит, не может быть и свободы?

— Свобода – это когда ты плывешь в середине большой реки и не поджал лапки, не лежишь на спине, подчиняясь течению, как бревно, а можешь плыть поперек или против течения, нарабатывая мышцы и становясь сильным, можешь выйти на берег и снова войти в воду. Да, ты все равно двигаешься в русле реки, но направление-то выбираешь сам. Главное – в этом потоке у тебя есть свой выбор, свои возможности, которыми ты можешь воспользоваться. Поэтому важно не быть бревном, а то есть большой риск доплыть до водопада и упасть в обрыв.

— В вашей актерской шкатулке есть еще одна трагическая история – «Бег». Как вам работалось в системе режиссера Бутусова?

— У Юрия Николаевича вывешиваются приказ о начале работы над пьесой и список артистов, а кто кого будет играть – всегда загадка. Я вообще никогда в жизни не думал, что буду Хлудовым. Мне на тот момент было 33, и я был уверен, что слишком молод для роли генерала, а потом узнал, что Дворжецкому во время съемок фильма было 27, и это меня успокоило. С Бутусовым всегда сложно, он выводит актера из зоны комфорта, ищет новые пути-тропинки, так что выпуск «Бега» был непростым. Лишь где-то за полтора месяца до премьеры у нас словно что-то переключилось в головах, и все пазлы начали складываться. Был период ощущения полного кризиса. Помню, мы с Валерой Ушаковым каждую репетицию делали этюды из разных сцен, показывали Юрию Николаевичу десятки вариантов: ему нужен импульс для фантазии, вдохновения. Порой покажешь ему какую-нибудь ерунду, а он в ней вдруг увидит зерно, которое даст гениальное решение образа, мизансцены. Так из коллективного бессознательного, практически из ниоткуда Бутусов придумал задыхающегося от бега таракана, причем мы не говорили о «Превращении» Кафки, идея родилась сама собой, спонтанно. В этом чудо творческого процесса. С нетерпением жду начала репетиций в октябре. Бутусов ставит «Заговор чувств» по роману Олеши «Зависть». Премьера намечена на январь 2021-го.

— Хлудов, не задумываясь, расстреливает даже безвинных. Откуда в нем это зверство? Еще он часто повторяет: «Я болен, я очень болен». Это намек на его пристрастие к морфию?

— Я отталкивался не от слова «болезнь», а от слова «боль». Я много думал о его семье, есть ли у него жена, дети, родители, как он их потерял, если потерял, где они, что за боль у него внутри? Для меня это именно психическое расстройство, а не морфий или алкоголь. Мне кажется, играть отчаянное исступление намного интереснее, чем наркотическую историю. Что происходит с душой, когда отнимаешь жизни у других? В этом своем безумии, страшной боли, хронической бессоннице он сходит с ума. Человек с двумя револьверами в руках, не спавший несколько месяцев, страшен. И когда он осознает свою беспомощность, что война проиграна, он может наделать много жестокостей. Под тяжестью ударов судьбы Хлудов сгибается и превращается в ходячего таракана, насекомое на полусогнутых ногах, но насекомое, полное достоинства. И в конце спектакля, будучи раздавленным и абсолютно несчастным, приставив дуло к виску, он распрямляется и улыбается, берет смерть за руку, и она его уводит.

— Давайте поговорим о спектакле «Евгений Онегин». Меня поразило, как тонко англичане восприняли постановку. В одной из лондонских рецензий была такая мысль: весь европейский бомонд того времени был заражен дендизмом, который диктовал определенный стиль жизни – сплин, эгоизм, презрение к романтическим чувствам. А вы как объясняете эгоцентризм Онегина?

— Начитался Байрона, напридумывал себе образ – пустой, красивый, холодный, демонический аристократ. Кстати, эта же тема звучит и в «Маскараде» Лермонтова. Арбенину 27, и он уже разочарован в жизни, а про себя говорит: я сердцем стар. Ему кажется, что он уже все видел, все познал. Глупая игра в кого-то, возможно из-за моды или страха быть самим собой. Подобное неизбежно происходит с любым человеком во все времена. Ты растешь, в поисках идеала ищешь кумиров, подражаешь им во всем. Не всем удается потом преодолеть эту ловушку и стать самим собой, найти свое место в жизни. Мне в этом плане повезло. Родители отдали меня в интернат – уникальную школу-пансион с углубленным изучением английского языка, где был бассейн, два спортивных зала и, главное, филиал музыкальной школы. А в старшем школьном возрасте я стал заниматься в Класс-центре Сергея Казарновского. Здорово, когда жизнь окружает тебя талантливыми людьми и дает верные ориентиры – хорошие книги, фильмы…

— Что с вашим Евгением могло случиться в путешествиях, что он вдруг по возвращении сходит с ума по замужней Татьяне?

— (Улыбается.) «Запретный плод вам подавай: А без того вам рай не рай». Когда мы выпускали спектакль, я играл в финале искренне влюбленного героя, который испытывает отчаяние от того, что пропустил свою судьбу, то есть я играл душевную драму. А потом через какое-то время, на гастролях в Израиле, Римас вдруг говорит: «Нет, он не изменился, такие люди не меняются. Он пришел и требует: а ну-ка быстро будь моей, я хочу, мне надо. Он по-прежнему эгоист. Даже если бы Татьяна на следующее утро пришла к Онегину с двумя чемоданами и сказала «я твоя», он бы испугался и сбежал. Он пустышка». Мне новая трактовка очень понравилась. С тех пор я играю этот вариант.

— Всегда было непонятно, как можно влюбиться в человека, которого давно знал? Вы вот учились с женой в школе, но влюбились не сразу. Как вдруг пришло озарение?

— Так случилось, что к 14 годам все лишние люди из моей жизни ушли своими дорогами, а наши пути с Сашей, наоборот, сошлись, стало ясно, что ближе нее у меня никого нет и что с ней я абсолютно счастлив. Кстати, у моих родителей похожая история: они тоже учились вместе в школе. Детская любовь – самая сильная, так как рождается из дружбы, самой близкой формы отношений.

— А что у вас интересного в кино, других проектах?

— В телефильме «От печали до радости» мы впервые снялись все вместе – папа, мой брат Ваня и я. Это трогательная история про рабочую семью. Осенью на втором канале выйдет сериал «Бомба», где я играю физика-ядерщика. Наконец-то научная интеллигенция возвращается на экраны. Фильм о том, как зарождалась ядерная промышленность в СССР, что мир на земле после Второй мировой войны обеспечили не люди в погонах, а гениальные физики. Для меня герои нашего времени – ученые, врачи и учителя… Подходят к концу сьемки сериала «Грозный». Это очень интересный, масштабный, исторический проект с целой плеядой ярких и всеми любимых актеров. Я в нем играю одного из опричников. И, кстати, там снимается немало вахтанговцев… Нашей группой «Ковер-Квартет», где я как солист исполняю зарубежные хиты в стиле джаз, соул, фанк, мы будем продолжать выступать на различных столичных (и не только) площадках.

— Ваш отец Федор Добронравов недавно ушел из «Сатиры». А что может вас подвигнуть уйти из театра?

— Журналисты раздули чуть ли не трагедию, а я не вижу тут никакой проблемы. Мы же не крепостные. Человек может устать, или у него появились другие планы, например мемуары писать, садом на даче заниматься, читать. Иногда полезно делать паузы. В идеале я бы хотел себя чувствовать свободным, допустим осуществить давнюю мечту – на два месяца отправиться на яхте по Тихому океану. Возможно, в какой-то момент я захочу отвязаться от театра, как мой отец, и пуститься в свободное плавание.

Место силы?

— Таганрог – город, где я родился. В детстве каждое лето ездил туда к дедушке и бабушке.

— Любимые книги?

— В юности роман Толкина «Властелин колец». Недавно на одном дыхании прочел «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Роберта Пирсига. Проглотил почти все книги Макса Фрая. Был просто потрясен историческим романом Алексея Иванова «Сердце Пармы» и «Лавром» Водолазкина.

— Хобби?

— Кухня. Люблю готовить. Русский бильярд. Баскетбол. Обожаю рыбалку.

— Чем удивляют дети?

— На днях младшая дочь Василиса заявила: «Я тебя в обиду никому не отдам».