1 августа сто лет Галине Коноваловой
Львица

Театрал, Виктор Борзенко, 1.08.2016

Еще два года назад друзья и коллеги говорили актрисе: «Галина Львовна, вы просто обязаны дожить до векового юбилея». Римас Туминас предлагал, не дожидаясь столетия, сделать большой праздничный вечер. Коновалова отказывалась: «И как вы его назовете? «Она же на смертном одре»? «Выход на тот свет»?» Сарказм вкупе с самоиронией до последних дней оставались ее заметными качествами.   На сборе труппы в 2011 году, принимая поздравления с собственным 95-летием, Галина Коновалова сказала: – Этот юбилей такой кошмар, что вы и представить себе не можете. У меня все спрашивают, в ем секрет долголетия, а я не знаю. И вспоминаю ту актрису, которая всегда снимается в шляпке. И чем она старше, чем больше у нее морщин, тем чаще ей говорят: «Как вы прекрасно выглядите!» И она всякий раз отвечает: «Я выгляжу так, потому что никогда и никому не завидовала». Не верьте! Это вранье и так не бывает. Лично я завидую и молодости, и хорошо сыгранным ролям, и тому, что моя соседка уже сделала ремонт на кухне, а я еще нет… Раздался смех и овации. Однако не было в эти фразах шутки ради шутки. Больше того, юмор «на показ» терпеть не могла. Горькая самоирония определяла ее жизнь последних лет. Людмила Максакова рассказывает, как однажды в промежутках между выходами на сцену Галина Львовна сказала ей: – Представляешь, пришла журналистка, в конце интервью спросила у меня: «Не боитесь ли вы умереть на сцене?» Я ей ответила: «А с чего вы взяли, что я вообще собираюсь умирать!» Все эти реплики мгновенно расходились по театру. Я тоже пыталась порой отвечать как бы «под Коновалову» (пример заразителен), но повторить с тем же обаянием и едким сарказмом это попросту невозможно. Сарказм у меня был, а обаяние куда-то исчезало. Четыре года назад Галина Львовна, находясь на длительном лечении в больнице, заканчивала работу над книгой «Вахтанговские легенды», которую согласилась выпустить по инициативе журнала «Театрал» и дирекции Театра им. Вахтангова. («Когда лежишь – очень трудно отказывать», – скажет она позже об этом периоде.) Позвонила корректорша в ожидании рукописи: – Галина Львовна, как ваше здоровье? И Галина Львовна, превозмогая острую боль серьезного недуга, лежа под капельницами ответила: – Вы знаете, потрясающе! Просто волшебно! На том конце провода шутки не поняли и ответили: – Ну слава богу, а то мы уже начали волноваться. Положив трубку, Галина Львовна сказала автору этих строк: – Знаете, Марк Прудкин в конце жизни всегда говорил: «Дела отлично. Перспективы никакой».

И все равно жила, наполняя событиями каждый свой день, словно пытаясь успеть что-то очень важное. Из больницы, не заезжая домой, отправилась в театр. Когда врачи у нее спросили: «Зачем вы так рано собираетесь? В театр ехать 10 минут всего», – ответила: «Нужно успеть в училище». Там, разумеется, тоже было срочное дело. Юлия Борисова говорит: – Если Гали не было в театре – значит, она в училище. Если нет и в училище, то, стало быть, отправилась помогать кому-то из театра. Угнаться за ней было невозможно. Когда-то давно я лежала с сильной простудой. Позвонила Гале домой узнать, как дела в театре (с 1982 года Галина  Коновалова работала завтруппой. – В.Б.). Трубку взяла дочка: «Так она ведь к вам поехала. Разве вы не в  курсе?» Через полчаса раздался звонок в дверь, на пороге стояла Галя. Она привезла еще теплый бульон и лекарства – лишь бы только мне поскорее стало лучше. Удивительные качества во все времена – щедрость и дружелюбие. — Когда я бывал на спектаклях, то всегда шел в гримерку к Галине  Львовне, чтобы вручить цветы, — говорит Александр Олешко. – У нее была любимая присказка: «У каждой бездарности есть свой поклонник. Вот идет мой». И еще одна, довольно-таки растиражированная фраза, ставшая в театре афоризмом:

– Молодые артистки жалуются: «Ах, какой кошмар: 30 лет! Больших ролей нет – надо уходить из профессии. Господи, я до 93-х ничего не играла – у вас еще куча времени.

Больших ролей она и правда до 93-х не играла. Но для театра была человеком бесценным. Это проявлялось, во-первых, в колоссальное общественной работе (от своих родителей бакинских большевиков унаследовала  комсомольский запал и гражданский темперамент, над чем, разумеется, по прошествии времени только посмеивалась). А, во-вторых, была настолько предана вахтанговцам, что в театре повторяли обычную в таких случаях присказку: «Если вы о чем-то забыли, спросите у Галины Львовны – она обязательно напомнит. Если вдруг не помнит и Галина Львовна, значит, не помнит уже никто». В труппу Театра Вахтангова была принята в 1936 году, хотя и к этому факту относилась с иронией: – Если я скажу, сколько лет я работаю в театре, то вы решите, что мне уже лет триста, – сказала она в 2013 году на гастролях в США, чем вызвала полный восторг американских журналистов. – Напишите: «В спектакле играет бабушка русского театра», – советовала  она. Хотя «слово» бабушка (не говоря уже о прабабушке) вне юморного контекста терпеть  не могла. На маленьком творческом вечере, устроенном в Доме актера в 2009 году, Римас  Туминас прислал актрисе телеграмму (как раз только вышел спектакль «Дядя Ваня» с Коноваловой в роли няньки Марины). И были в ней такие слова: «В работе с вами я вспоминал о своем детстве и доме. Вы напомнили мне маму». Галина Львовна моментально отреагировала: – Хорошо, что не бабушку. Сегодня эту историю, пересказанную в театре многократно, Римас Туминас вспоминает с улыбкой. – Были у нас с Галиной Львовной совершенно искренние отношения. Когда я только пришел в театр, в один из первых дней в моем кабинете открылась дверь и на пороге появилась маленькая женщина: «Здравствуйте,  я завтруппой, – сказала она. –  Пользуйтесь мной, как вам нужно». Я насторожился, поскольку не понимал еще своего счастья. Сама Галина Львовна так говорила о той первой встрече: – Когда в театре появился Римас, я подумала: как человеку, наверное, сложно. Иностранец. Многого у нас не знает. Надо помочь, рассказать. И подставила ему плечо, руку, ногу, пышную грудь – все что угодно. Однажды я спросил у Галины Львовны: – Мы ведь знаем, что не все ваши коллеги с радостью встретили Римаса. Дескать, пост худрука в этом театре традиционно занимали вахтанговцы,  а теперь здесь человек иной формации. А почему все же вы с таким интересом к нему отнеслись? Актриса ответила просто: – Вы знаете, я в тот момент думала: в старом Театре Вахтангова я была. Прекрасно знаю, что его не вернешь. А здесь – новое, свежее, мне было очень интересно. В спектаклях у Римаса Туминаса Галина Львовна сыграла свои звездные роли: нянька Марина в «Дяде Ване», Московская кузина в «Евгении Онегине» и, конечно, Бывшая артистка императорских театров в «Пристани». За роль в «Пристани», кстати, была номинирована на «Золотую маску». И хотя награду не получили, торжественная церемония все равно не обошлась без реплик Коноваловой (ее пригласили к микрофону в тот момент, когда «Пристань» награди спецпризом жюри). – Я хотя и не получила «Золотую маску», все равно хочу вам сказать, — начала Галина Львовна под оглушительный восторг собравшихся. – Так вот, если бы я ее поучила, я бы произнесла буквально следующее. Знаете, когда человека награждают, он должен поблагодарить, в первую очередь, родителей за то, что они произвели на свет такое чудо. Далее – партию и правительство за то, что помогли это чудо взрастить. И, наконец, жюри – за справедливый выбор. Родителей моих давно уже нет в живых. К партии и правительству у меня больше вопросов, чем восторгов. Но у меня есть возлюбленный, который на протяжении всех этих лет помогает мне жизнь и переносить любые невзгоды. Это Театр им. Вахтангова.