Туминас: я верил, что в Рождество животные в нашем хлеву разговаривают

Художественный руководитель Театра имени Вахтангова Римас Туминас ностальгирует по тем временам, когда Рождество отмечалось в тишине, при свечах, по старым традициям.

Режиссер Римас Туминас© Sputnik / Dmitry Dubinsky

ВИЛЬНЮС, 24 дек – Sputnik, Алексей Стефанов. Рождественский сочельник худрук Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова Римас Туминас отметит в Литве. Он очень спешил закончить все дела в Москве, чтобы прилететь домой, повидать близких и вместе с детьми и внуками сесть за рождественский стол. Хотя сегодняшнее веселье в этот религиозный праздник Римас Владимирович не разделяет — для него Рождество осталось таким, каким он помнит его в детстве, — тихим семейным праздником.

«Мы не ставили елку раньше, чем за три-четыре дня до Рождества. Берегли и ценили этот праздник. Не так, как сейчас, когда уже в ноябре о нем начинают говорить. Меня это как-то коробит — это же святые дни. Помню, на лыжах уходил из деревни, где мы жили, в лес и начинал искать елку. Несколько дней объезжал все вокруг, мне все что-то не нравилось, пока не находил самую красивую ель. Мама и все близкие были рады, а я горд собой. Мне запомнился абсолютно каждый мой поход за елкой. И помню, что снега на Рождество всегда почему-то было очень много», — вспоминает Римас Туминас.

Не менее ярко врезалось в память знаменитого режиссера и рождественское застолье, которое устраивали бабушка с дедушкой по папиной линии. Дом был разделен на две части: в одной половине жил Римас с родителями, а в другой — они.

«Приготовления к рождественскому вечеру бабушка с дедушкой брали на себя — они были уже в возрасте, не работали. Помню, что на столе было 12 блюд, скатерть была белой, а под ней солома, как и положено по Библии. Из-за этого стол получался мягким. А еще всегда было очень тихо — электричество включалось только на несколько часов в день. Мы сидели при свечах, и это было как Святое чудо, атмосфера становилась еще более праздничной. Дедушка с бабушкой произносили молитву. А потом мы играли — вытаскивали из-под скатерти соломку, и бабушка говорила: у кого соломинка длинная, тот проживет долгую жизнь».

Римас Туминас говорит, что праздновать Рождество в Литве в советское время никто не запрещал, на это никто не обращал внимания. Отмечали праздник все — и председатели колхоза, и простые колхозники, и коммунисты, и беспартийные. Тайком, тихо, но застолье устраивали все. А вот Дед Мороз, или Сенялис Шалтис, как сказочного персонажа именовали в Литве, в дом к будущему театральному режиссеру не приходил.

«Я в школе ждал Сенялиса Шалтиса, но не верил уже в него. К нам в дом он не приходил, но под елкой мы с братом обязательно находили упакованные подарки. Обернуты они были чуть ли не в газетную бумагу. Еще получали мандарины и конфеты. В памяти осталось, как я наряжал елку — обязательно соломой, маленькими яблочками и ватой, как будто она вся стоит в снегу. Я и сегодня так бы наряжал елку, но дети любят вешать на нее разноцветные шары, мишуру. Это совсем не то. У меня ностальгия по старым временам», — говорит Римас Владимирович.

И вспоминает, как ждал чуда в рождественскую ночь — заходил в хлев, где находились вместе лошадь, корова, теленок, куры, и ждал, что они заговорят. Так рассказывали бабушка с дедушкой.

«Я входил в хлев, освещал дорогу лампой, и все животные поворачивались ко мне, молча смотрели. А я ждал, когда они заговорят, но они продолжали молчать. Тогда я тушил лампу и снова в тишине ждал, но они так ни разу и не заговорили. И все-таки я верил в то, что в рождественскую ночь они начинают говорить. Потому что я всех любил — и корову, и лошадь, и кур. Как и все дети в моей деревне. У меня даже было такое впечатление, что, как только я заходил в хлев, прерывал их беседу», — признается режиссер.

Сейчас от тех традиций практически ничего не осталось. Как говорит Римас Туминас, сегодня большая семья соберется в доме за столом, но тишины не будет — внуки будут вести себя очень шумно. Впрочем, Дед Мороз все так же не будет приходить в дом к режиссеру, но дети его будут очень ждать.

«Сейчас в деревне мы подыгрываем внукам. Дед Мороз не приходит, но я всегда ночью выбираю запрятанный в сарае мешок с подарками и кладу его возле дома. А потом играю: «Никто ничего не слышал? Кажется, кто-то прошел или проехал». И все, уверенные в том, что тоже слышали подозрительный шум, бегут к окну и видят во дворе мешок. Значит, он оставил подарки. Сегодня, конечно, все как-то упростилось, все больше похоже на театр и подарков бесконечное множество. А у меня ностальгия по прошлому. И в деревнях еще остались старые традиции», — уверен Римас Туминас.

Уходящий 2018 год выдался для Римаса Владимировича непростым. Много времени пришлось провести в клиниках. Так что к творчеству он смог вернуться только осенью. Как говорит, быстро и торопливо выпускал свой очередной спектакль, но доволен результатом, даже «получил небольшое удовольствие, остался рад этому». Омрачила год и потеря коллеги Эймунтаса Някрошюса, который ушел из жизни в ноябре. Режиссер надеется, что 2019 год будет более светлым.

«2019 год не будет таким уж легким, он будет нервным. Вот я и пожелал бы всем быть более вдумчивыми, доверчивыми, перестать искать врагов друг в друге или где-то за океаном, в какой-то определенной стране. Это все нужно переосмыслить спокойно. Хочу, чтобы мою родину Литву, всех близких и родных окутало теплое облако веры и любви. И пусть нас и людей всей планеты хранит Господь», — пожелал в сочельник Римас Туминас.