Памяти Василия Ланового: фотовыставка
Сегодня, 28 января – день светлой памяти Василия Ланового. Год назад его не стало.
В эти дни в большом зрительском фойе развёрнута выставка фотографий прекрасного и неповторимого Василия Семёновича, которого мы бесконечно любим и помним, которым гордимся.
Его Калаф, Казанова, Абель Знорко, Фредерик Леметр, Пушкин, Бернард Шоу, Маяковский, Цезарь, Сагадеев, Маркиз Падетруа снова с нами…
Первыми зрителями экспозиции стали вахтанговцы.
Кирилл Крок:
«Выставка памяти Василия Ланового будет открыта почти две недели. А сегодня нашим коллективом мы хотим отдать дань памяти человеку, который очень много своих сил, своего таланта, всего себя вложил в тот Дом, которому мы служим».
Ирина Купченко:
«Это действительно был его дом, который он больше всего любил, дом, которому он отдал очень много сил. Помимо того, что он много играл, он очень много делал для всех. И никогда не было человека, которому он пожелал бы зла – ни словом, ни делом, ни помышлением… Мне кажется, что сегодня он видит нас. Театр всегда был его жизнью. Спасибо, что вы пришли и что помните его. Я часто думаю – почему его так любили зрители – и не как актёра даже, потому что актёров много и любимых, и хороших… Его любили, потому что ему верили. Он никогда не лгал – ни себе не другим, никогда ни перед кем не прогибался, он никогда не изменял своим идеалам, принципам – люди всегда очень чувствуют это. Его часто приглашали в общественные организации, Шойгу даже как-то сказал о нём: «он сделал для армии больше, чем десять генералов…»
Марина Есипенко:
«Василий Семёнович для меня – это гордое знамя Театра Вахтангова! Кроме того, что он был прекрасный артист, он был потрясающий человек! Редкий человек. И редкий мужчина. Помню, когда мы ездили на гастроли с «Казановой», Василий Семёнович и Юрий Васильевич Яковлев помогали нам нести чемоданы – это было естественно для них… И спасибо ему не только за актёрское благословение, но и за огромные неповторимые человеческие качества, которыми он обладал, мужские качества, которые всё реже и реже встречаются на нашем актёрском пути. Огромное спасибо и низкий поклон за всё, что он сделал для нашего театра и для каждого человека, который служил и служит здесь».
Людмила Максакова:
«Если бы не Василий Семёнович, я вообще бы здесь не стояла, я должна была заниматься совершенно другой профессией: у меня были поданы документы в университет на романо-германский факультет. Всё решает случай. Не включи я телевизор, маленький, с линзой… И вот включаю я телевизор – там стоит неописуемый красавец в бархатном камзоле и в ботфортах, и какая-то растрёпанная девчонка что-то лопочет рядом с ним, а он говорит: «C’est vous, Marian»… Я думаю, боже мой, это какое-то явление! Стала выяснять, оказалось – Щукинское училище! Надо только немного пройти за ЦМШ, дойти до Арбата и выучить басню, стихотворение и прозу! И всё. И меня приняли. И потом так случилось, что мы 1000 раз сыграли «Принцессу Турандот». Исчезающее, почти исчезнувшее слово «партнёр». Василий Семёнович был «Партнёр» – и в жизни, и на сцене. То есть абсолютная уверенность, в том, что тебя поддержат, с тобой будут рядом, и ты можешь считать, что тебя, всегда, может быть, не в самую лучшую минуту, подхватят».
Агнесса Петерсон:
«Я не могу не сказать, потому что столько десятилетий наслаждалась тем, что работала в этом же заведении, в котором был такой замечательный артист, такой красивый и талантливый. Какое было счастье – для зрителей, для нас всех! Я хочу вспомнить родителей Василия Семёновича, которые подарили нам это дитя. Я много времени тому назад сказала ему: «Васенька, ты любимое дитя России!» Хочу поблагодарить Бога, что мы работали с ним, радовались его труду и восхищались! Его нет с нами, но он как образ совершенства, как радость, будет всегда в памяти людей!»
Михаил Васьков поделился воспоминанием, как в Переславле-Залесском он увидел памятник святителю Луке Войно-Ясеницкому, сделанный на средства Василия Семёновича Ланового.
Юрий Шлыков, вспоминая, как любил Василий Семенович военные стихи, прочёл Давида Самойлова («Перебирая наши даты») и Михаила Кульчицкого («Я раньше думал: «лейтенант…»).